Истоки и уроки Великой Победы. Книга 2: Уроки Великой Победы - [11]

«Я никогда не видел Риббентропа столь возбужденным, как за пять минут до прибытия Деканозова. Он нервно ходил туда и обратно по своему кабинету, подобно загнанному в клетку зверю…».

Нам трудно верится в то, что обычный смертный человек способен предвидеть события, в том числе – свою судьбу. Если бы это было так, то люди не делали так много трагических для себя ошибок и вели себя совсем иначе. Что касается Риббентропа, то, похоже, он чувствовал, что эти действия для него лично кончатся трагически. За свои «заслуги» в вероломном нападении на нашу страну Иохим Риббентроп был удостоен «высокой чести» взойти первым на помост виселицы в специальной камере нюренбергской тюрьмы в 1 час 11 минут ночи 16 октября 1946 г.

Но это все еще впереди, а пока (снова, по словам доктора Шмидта):

«Деканозова ввели в кабинет, и он, вероятно, ни о чем не догадываясь, некстати протянул руку. Мы сели и… Деканозов по поручению своего правительства начал излагать конкретные вопросы, требовавшие разъяснения. Однако едва он заговорил, как Риббентроп, с окаменевшим лицом, прервал его: «Теперь это неважно…».

Таким образом, в то время, когда немецкая авиация уже наносила удары по аэродромам и другим объектам нашей страны (то есть, после того, как немцы наилучшим образом для себя использовали эффект внезапности нападения) в 4 часов утра, 22 июня 1941 г. в Берлине министр иностранных дел Германии И. Риббентроп выполнил формальную юридическую процедуру: от имени своей страны он передал советскому послу Деканозову В. Г официальное заявление (ноту) об объявлении войны Советскому Союзу.

В этот же день, рано утром, в Москве германский посол в СССР граф Фридрих Вернер фон Шуленбург настоял на срочном приеме у наркома В. М. Молотова. На этом приеме в 5 час. 30 мин., высказав личные сожаления, официальный посол Германии продублировал своего берлинского шефа: через советского народного комиссара иностранных передал советскому правительству меморандум, по сути, заявление о нападении немцев на нашу страну.

В этом меморандуме, в частности, было написано: «Ввиду нетерпимой угрозы, создавшейся для германской восточной границы (как мы видим, восточную польскую границу немцы к этому времени считали уже своей, германской. Ник. Сед. ), вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры…».

В то раннее утро, 22 июня 1941 г., В. М. Молотов, принимая меморандум от Шуленбурга и зная уже, что в четыре часа германская армия осуществила нападение на Советский Союз, никак не хотел верить в самое худшее, поэтому все же спросил немецкого посла: «Что означает этот меморандум?»

Шуленбург ответил, что, по его мнению, это – начало войны.

В. М. Молотов, видя всю абсурдность и несправедливость выдвинутых Германией Советскому Союзу обвинений и понимая, что его и все советское правительство немцы надули по полной программе, пытался разъяснить немецкому послу, что никакой концентрации войск Красной Армии на границе с Германией не производилось; что до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к Советскому правительству.

Далее наш министр иностранных дел пытался показать высокопоставленному немцу незаконность и преступность действий Германии. Страны, которая, несмотря на подписанный ею договор о ненападении, срок действия которого заканчивается только в 1949 г., осуществила агрессию в отношении Советского Союза без всякого повода и причин, а поэтому всякие попытки со стороны немцев обосновать факт нападения на СССР – следует считать ложью, провокацией и преступлением.

На все разъяснения В. М. Молотова, о безосновательности каких-либо претензий к СССР с германской стороны, граф фон Шуленбург ответил, что он ничего не может добавить к имеющимся у него инструкциям. Короче говоря, советский министр иностранных дел в эти минуты оказался в положении турецкого султана, прочитавшего заключительные строки знаменитого письма – ответа запорожцев на его предложение перейти им под власть Турции: «Дэнь ткый, як у вас, поцилуй в ср. у нас».

Разговаривать дальше с немецким послом было бесполезно. И Молотов отправился докладывать И. В. Сталину о том, что нападение Германии на нашу страну, это – не какая там провокация, на что тогда еще надеялись в Кремле, а настоящая война, причем всерьез и надолго. Необходимо принимать срочные меры по спасению страны.

Таким образом, ничем не спровоцированная агрессия Германии против Советского Союза после указанных дипломатических процедур стала уже не только историческим, но и юридическим фактом, который никто и никогда не сможет опровергнуть, в том числе всякие там резуны – суворовы, заграничные и отечественные «десталинизаторы».

Совершив нападение на СССР, Гитлер и другие руководители Германии, а также ее сателлиты, тем самым, возложили на свои страны всю ответственность за последствия и потери (ущерб), которые будут нанесены Советскому Союзу и другим государствам в результате этой войны. Это чрезвычайно важно, поскольку попытки Запада переложить вину на нашу страну за все, что было связано с Великой Отечественной войной, не только со временем не утихают, а становятся в последние годы все более и более наглыми.