Истоки и победа. 1810–1917 гг. - [183]

Обрегон, однако, складывать оружие явно не собирался. Если до сих пор он предпочитал действовать за кулисами, то 22 декабря 1916 года появилось его открытое письмо съезду.[546] Обрегон решительно опроверг обвинения Палавичини и Рохаса в том, что он хочет устранить «обновленцев» от процесса принятия важных решений. Но одновременно он снова обвинил этих людей в открытом пособничестве Уэрте. Даже если, оставшись в Мехико, члены Конгресса действовали по указанию Каррансы, хотя в этом Обрегон сильно сомневался, они все равно были предателями, так как предавали Уэрту Заканчивал письмо Обрегон призывом к делегатам руководствоваться только личными убеждениями: «…если людей можно калечить и убивать за принципы, то нельзя допустить, чтобы принципы калечили ради людей».

Каррансе тоже пришлось выступить с письмом, в котором он еще раз подтверждал, что «обновленцы» остались в Мехико при Уэрте с его ведома. Однако никто из делегатов-«якобинцев» в это не поверил.

Между тем надвигалась новая принципиальная битва за будущее страны. Карранса не представил в своем проекте изложения четких и кодифицированных прав рабочего класса. Но когда делегаты приступили к обсуждению одной из статей, содержавших перечень общих прав граждан, то возник и вопрос о пролетариате. Сонорская делегация, которой руководил Обрегон, прямо заявила, что статья о правах является абсолютно недостаточной по сравнению с тем, что уже реализовал на практике губернатор их штата Кальес (например, он ввел по образцу США как минимум один законный выходной в неделю – до этого многие мексиканские рабочие работали всю неделю без отдыха).[547]

И тут Карранса показал свой уже проявленный не раз талант превращать грядущие поражения в победы. В то время как делегаты без устали критиковали пренебрежение к рабочим со стороны «верховного главнокомандующего», 28 декабря 1916 года один из «обновленцев» неожиданно внес на обсуждение необычайно радикальный проект статьи Конституции, посвященной рабочему вопросу. Фактически это был целый трудовой кодекс. Как и в конце 1914 года, когда его судьба висела на волоске под мощными ударами «Северной дивизии», Карранса решил сам предстать в облике революционера-радикала.

Положения нового трудового права оставили теперь объемную статью 123 новой Конституции. Можно констатировать, что вплоть до принятия первой советской Конституции годом позже мексиканская Конституция 1917 года была самой прогрессивной в области трудового законодательства. Даже после победы социалистической революции в России она оставалась таковой на пространствах капиталистического мира.

Согласно статье 123 (ее целью провозглашалось достижение по возможности гармонии между интересами труда и капитала) в Мексике законодательно закреплялся 8-часовой рабочий день. Вводился один выходной в неделю, устанавливалась минимальная заработная плата. Провозглашался необычайно радикальный даже для развитой Европы принцип участия рабочих в распределении прибыли своих предприятий (в ФРГ, например, законы на сей счет появились только в 50-е годы XX века). Вводились ограничения на труд в ночное время, под особую защиту закона ставились женщины, запрещался труд детей до 12 лет.[548] Предприниматели были обязаны выплачивать рабочим особые пособия при несчастных случаях. Кроме того, те же предприниматели должны были предоставлять рабочим в аренду дешевые квартиры, а если их фабрики располагались вне населенных пунктов – обеспечивать всю социальную инфраструктуру (школы, медицинские учреждения).

И рабочие, и предприниматели получили право объединяться в союзы и, соответственно, проводить забастовки и локауты. Однако трудовые конфликты подлежали арбитражу смешанных комиссий, ведущую роль в которых играли представители государства. В то время местные власти явно были настроены преимущественно в пользу рабочих.

Статья 123 ликвидировала и страшное наследие всей мексиканской истории – пеонаж. Все долги пеонов на момент принятия Конституции аннулировались. На будущее разрешалось давать в долг рабочим, и промышленным, и сельскохозяйственным, лишь сумму, не превышающую их месячную зарплату. Запрещалось переписывание долга на членов семей. Также запрещалось выдавать зарплату в любой форме, кроме денежной. Окончательно отменялись все заводские магазины.

Максимальный срок трудового договора был ограничен одним годом, чтобы рабочий имел право достаточно быстро сменить не понравившееся ему место. Запрещалось применять к рабочим любые насильственные методы, чтобы заставить их выполнять трудовой договор.

Рабочий вопрос был, конечно, важен для Мексики, однако вся страна ждала, как будет перераспределена земельная собственность. Именно в таком перераспределении видели цель революции и оправдание ее кровавых жертв миллионы мексиканцев.

Карранса и здесь поначалу решил ограничиться косметическими мерами. В его редакции Конституции 1857 года остался принцип предварительного возмещения помещикам стоимости земли в случае ее конфискации на общественные нужды. Но этот принцип, как мы помним, сорвал все аграрные планы Мадеро, так как помещики заламывали за свои угодья баснословные цены, которые не мог осилить мексиканский бюджет.