Истоки европейской цивилизации. Древняя Греция - [15]

Шрифт
Интервал

Ножны бывали иногда такой ширины, что в них входила и рукоять меча (рис. 52, в). Когда вместе с мечом стали применять кинжал или небольшой меч (рис. 52, г, д) как особое оружие, мечи начали носить и на правом, и на левом боку (рис. 52; рис. 53; рис. 57).


Рис. 50.


Топоры, имевшие старинную форму двулезвийной секиры, использовались греками в бою редко, только при осадах.

Палица, ставшая атрибутом Геракла, применялась еще реже.

Впрочем, при Писистрате в Афинах был набран из добровольцев целый отряд наличников.

Право беспрепятственно носить оружие каждый свободный грек считал прирожденным. Фукидид говорит (1, 5), что в его время у озолийских локрийцев, этолийцев и ахарнян было в обычае постоянно носить при себе оружие, как это было во всей Элладе, когда обстановка была небезопасна и не было укрепленных мест. Афиняне, продолжает он, первыми оставили этот обычай, как только наступили более мирные времена.


Рис. 51.


Иначе было в землях, завоеванных дорийцами. Там постоянное ношение оружия стало привилегией победителей, и поэтому доспехи, даже самые простые, считались в Спарте самым достойным украшением мужчины.

Поскольку гористый рельеф Эллады не позволял использовать в сражениях военные колесницы, то их в войсках заменили, хотя и довольно поздно, на конницу. А колесницы использовали только на играх. Лошадей для конницы брали главным образом из местностей севернее Эты и Отриса и из Фессалии. Основу греческого войска составляла пехота (гоплиты), особенно у спартанцев, которые охотно принимали в конную службу людей слабых и низкорожденных.

Главной силой лаконского войска были спартиаты, обязанные служить в войске с двадцати до шестидесяти лег. За ними шли периеки (старинные жители Лакедемона, покоренные дорийцами) и, наконец, в виде нерегулярного вспомогательного войска — илоты.

До конца первой греко-персидской войны все вооружение спартиатов заключалось в большом круглом щите, длинном (до 8 футов) копье и коротком мече. Некоторые добавляли к этому шлем и передник (рис. 53), и только немногие — панцирь и поножи. Перед началом сражения все одевались в пурпурные одежды и на голову или на шлем надевали венки.

Еще легче было вооружение остальных отрядов. В нем, по-видимому, не было ничего металлического, каждый был в своей обычной одежде — одни в козьих и овечьих шкурах, другие (как аркадийцы) в волчьих и медвежьих, а жители Лаконики даже сражались в своих широкополых шляпах. Вооружение состояло из копья, дубин и пращей.


Рис. 52.


В афинском войске (различные части которого образовались из племенных и родовых союзов, на которые делилось население) тяжеловооруженные воины были одеты в латы или кирасы из медных листов. То, что такое облачение использовалось афинскими воинами уже во время первых персидских войн, доказывается сохранившимся рельефным изображением павшего при Марафоне Аристиона из Аттики (рис. 54).

Следы окраски, обнаруженные на рельефе, заставляют предполагать, что вооружение Аристиона, а может быть, и всех афинских гоплитов, было разноцветным.

Очевидец так описывает этот рельеф: «От шлема уцелела нижняя часть, покрывающая голову, и начало гребня сзади, верхушки шлема нет.

Из-под шлема видны волосы, расположенные ровными рядами локонов вокруг всей головы, тонкие усы соединяются на щеках с бакенбардами, которые идут от висков и сходятся на подбородке, образуя остроконечную бородку.

Кираса начинается ниже шеи, плечо закрыто широким наплечником, к которому прикреплен более узкий четырехугольник, лежащий наискось на груди, ниже груди по кирасе проходит узорчатая полоса и другая такая же посредине туловища, от которого на бедра и на живот спускаются четырехугольные лопасти.

Кираса обработана так, что кажется сделанной из тонкого металла, точно такие же и наножники, сквозь которые видны мускулы. Материал одежды, которая видна из-под кирасы на груди, руках и бедрах, производит впечатление очень тонкой материи.


Рис. 53.


На фоне рельефа осталось немного красной краски. Кираса была, по-видимому, окрашена в синий цвет, на вороте кирасы, около плеча, видны следы кармазинной краски, которой, вероятно, были раскрашены украшения на наплечнике, узор на верхней полосе и поясе и украшения на лопастях».

Еще более пестрым был вид афинских воинов, когда они выходили на битву без кирасы и поножей, в одних хитонах и хламидах, украшенных узорчатой каймой и мелким металлическим орнаментом (рис. 55).

Особой нарядностью и великолепием отличались доспехи знатных воинов, были ли они чешуйчатые и холщовые на восточный манер, или эллинские, — так называемые пластинчатые металлические (рис. 56, рис. 57).

Доспехи такого вида, предназначавшиеся лишь для предводителей войска, служили отличительным знаком их звания. Но это допускалось лишь в афинском войске, в спартанском же знаков различия не было, так как они противоречили духу Ликургова законодательства. Впрочем, ни в Афинах, ни в Спарте полного единообразия в вооружении воинов не было, лишь вооружение рядовых ратников изготовлялось по одному образцу.

Предводителем лакедемонского войска, по законам Ликурга, был один из двух царей. При нем находились в качестве военачальников полемархи, которым были подчинены остальные начальники. В почетной страже царя состояли знатнейшие и храбрейшие спартанцы. Из них выбирали посланников, которые считались неприкосновенными, подобно гомеровским вестникам. Они одевались в пурпурную одежду и носили посох.


Рекомендуем почитать
И. Мышкин – один из блестящей плеяды революционеров 70-х годов

И.Н. Мышкин был выдающимся представителем революционного народничества, он прожил яркую и содержательную жизнь. В.И. Ленин высоко оценил его деятельность, назвав Мышкина одним из «корифеев» революционной борьбы 70-х годов. Где бы ни находился Мышкин – в Москве, во главе нелегальной типографии; в Сибири, куда он ездил, пытаясь освободить Чернышевского; в эмиграции – везде он всю свою энергию отдавал революционной борьбе. Мышкин сумел превратить заседания царского суда, который разбирал дела революционеров, в суд над всем царским режимом.


История русской идеи

Эта книга обращена ко всем гражданам Русского мира, интересующимся его дальнейшей судьбой. Сохранится ли он или рассыплется под действием энтропии – зависит не столько от благих пожеланий, энергии патриотизма и даже инстинкта самосохранения, сколько от степени осознания происходящего. А оно невозможно без исторической памяти, незапятнанной маловерием и проклятиями. Тот, кто ищет ответы на классические вопросы русской интеллигенции, найдёт в этой книге духовную пищу. Юным идеалистам она принесёт ниточку Ариадны, которая свяжет их с прошлым.


Во имя нигилизма. Американское общество друзей русской свободы и русская революционная эмиграция (1890-1930 гг.)

После убийства императора Александра II в американской печати преобладало негативное отношение к русским нигилистам, но после публикаций российских политических эмигрантов-революционеров, отношение к революционерам стало меняться. Критические публикации журналиста Дж. Кеннана о сибирской ссылке подняли в СШа волну возмущения методами борьбы царских властей с революционным движением. В 1891 г. по инициативе С. М. Степняка-Кравчинского (С. Степняка) было образовано американское общество друзей русской свободы В него вошли видные американские общественные деятели Нью-Йорка и Бостона.


Тысячеликая мать. Этюды о матрилинейности и женских образах в мифологии

В настоящей монографии представлен ряд очерков, связанных общей идеей культурной диффузии ранних форм земледелия и животноводства, социальной организации и идеологии. Книга основана на обширных этнографических, археологических, фольклорных и лингвистических материалах. Используются также данные молекулярной генетики и палеоантропологии. Теоретическая позиция автора и способы его рассуждений весьма оригинальны, а изложение отличается живостью, прямотой и доходчивостью. Книга будет интересна как специалистам – антропологам, этнологам, историкам, фольклористам и лингвистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнейшим прошлым человечества и культурой бесписьменных, безгосударственных обществ.


Поляки в Сибири в конце XIX – первой четверти XX века: историографические традиции, новые направления и перспективы исследований

В сборнике собраны статьи польских и российских историков, отражающие различные аспекты польского присутствия в Сибири в конце XIX – первой четверти XX вв. Авторами подведены итоги исследований по данной проблематике, оценены их дальнейшие перспективы и представлены новые наработки ученых. Книга адресована историкам, преподавателям, студентам, краеведам и всем, интересующимся историей России и Польши. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


История Эфиопии

Говоря о своеобразии Эфиопии на Африканском континенте, историки часто повторяют эпитеты «единственная» и «последняя». К началу XX века Эфиопия была единственной и последней христианской страной в Африке, почти единственной (наряду с Либерией, находившейся фактически под протекторатом США, и Египтом, оккупированным Англией) и последней не колонизированной страной Африки; последней из африканских империй; единственной африканской страной (кроме арабских), сохранившей своеобразное национальное письмо, в том числе системы записи музыки, а также цифры; единственной в Африке страной господства крупного феодального землевладения и т. д. В чем причина такого яркого исторического своеобразия? Ученые в разных странах мира, с одной стороны, и национальная эфиопская интеллигенция — с другой, ищут ответа на этот вопрос, анализируя отдельные факты, периоды и всю систему эфиопской истории.