Исток - [4]
Протоспафарию Феофилакту доложили о прибытии из Киева трапезита Елпидифора, и он приказал немедленно пригласить его в кабинет.
Отвесив поясной поклон, Елпидифор сообщил:
Есть важные вести...
Присядь и успокойся, мой друг. — Феофилакт указал запыхавшемуся от быстрой ходьбы соглядатаю на высокое резное кресло. — Понимаю, что ты отважился на морское путешествие в столь опасное время не ради пустяков... Отдышись и расскажи всё по порядку.
Круглолицый толстяк Елпидифор целыми днями сидел на главной рыночной площади Киева, слушал разговоры, знал всё, что происходит во дворце киевского правителя Дира, и с каждой оказией присылал в Константинополь сообщения, позволявшие Феофилакту быть в курсе всех дел северных соседей, а теперь он и сам пересёк бурное зимнее море...
— Ну, что там ещё стряслось? — внимательно заглядывая в глаза Елпидифору, спросил Феофилакт. — Уж не собирается ли князь Дир идти походом на Константинополь?
— Господь миловал, — улыбнулся Елпидифор. — Но стало мне известно, что ватаги отчаянных тавроскифов в прошлое лето совершали дерзкие набеги на Херсонес... В ближайшее время готовится набег на один из городов Малой Азии — может быть, на Амастриду... Точнее не смог узнать. Когда уже тавроскифы станут цивилизованными?!
— Увы, у дикарей слишком мало законных способов добывать золото и серебро... Грабёж для тавроскифов столь же естествен, как для тебя или для меня упорный кропотливый труд... Стратега Авксентия надо предупредить, дабы он был готов к приёму незваных гостей. Может быть, удастся послать ему подкрепление... Что ещё нового в Киеве?
Ободрённый вниманием, Елпидифор заговорил важно:
— Киевский князь Дир минувшим летом принял под свою руку всех окрестных князей: северян, древлян и радимичей, вот-вот может покорить дреговичей, уличей и тиверцев, а там и до волынской земли дело дойдёт...
Феофилакт насторожился.
Империя всегда старалась не допустить концентрации власти в руках одного князя. Пусть на границе империи соседствуют равные князьки, пусть дерутся друг с другом, не смея даже помыслить о вторжении в пределы империи. Разумеется, от набегов случайных грабителей не мог быть застрахован ни один прибрежный город, но одно дело — разбойный набег, и совсем другое, когда варвары посягают на священную территорию империи...
— Это действительно серьёзная новость... Полагаю, что в обратный путь, в Киев, тебе следует отправляться не через Херсонес, а по суше, дабы по пути посетить уличей и волынян, узнать настроения тиверцев... Тебе дадут золота и серебра, чтобы ты смог отговорить южных князей от возможного союза с Диром... По возвращении и Киев тебе надлежит попытаться разрушить союз киевских племён изнутри. Ты меня хорошо понял?
Елпидифор покорно вздохнул:
— Да.
— Нельзя ли на княжеский стол посадить другого князя?.. Кто там ещё есть?
— Я связываю немалые надежды с молодым князем Аскольдом, сыном Дира. Этот молодой муж не без моей помощи научился греческому языку, иногда он приглашает меня в свои покои побеседовать о том о сём... Мне кажется, что порой он даже прислушивается к моим советам, — не без гордости сказал толстяк Елпидифор.
— Твоя верная служба Отечеству будет оценена по достоинству. Тебе выдадут литру золота, — пообещал Феофилакт. — Но главная награда будет от Господа, ибо нет ничего важнее в этой жизни, чем служение христианской империи. Итак, без промедления отправляйся в Киев! Но прежде подготовь подробное письменное донесение обо всём, что происходило в Киеве минувшим летом. Жду его от тебя не позже, чем через два дня.
— Слушаюсь, — почтительно склонил голову Елпидифор и неслышно вышел из кабинета.
Простившись с одним из лучших агентов, Феофилакт отправился к логофету Феоктисту, чтобы предупредить об опасности, нависшей над северным побережьем Чёрного моря.
Секретарь доложил великому логофету Феоктисту, что протоспафарий Феофилакт просит немедленной аудиенции, но до позднего вечера великий логофет не смог уделить ему ни минуты. В его кабинет то и дело входили важные сановники из числа наиболее приближённых к императорскому семейству лиц, и лишь после четвёртой смены стражи секретарь пригласил Феофилакта в кабинет.
Усталый логофет отодвинул в сторону манускрипт, лежавший на столе, и нетерпеливо взглянул на Феофилакта.
— Я не осмелился бы побеспокоить вас, если бы не крайне важные вести из Киева, — не поднимая головы, униженно пробормотал Феофилакт.
— Что там? — визгливо прокричал Феоктист.
— Как сообщил мой агент, в самое ближайшее время следует ожидать набега тавроскифов на один из городов северного побережья Малой Азии... Возможно, это будет Амастрида... Гарнизон города насчитывает только три сотни воинов, ополченцы из пригородных селений при нападении тавроскифов не успевают укрыться за городскими воротами и стать на городские стены... Так уже было в 842 и 852 годах... В Амастриду и соседствующие города следовало бы спешно послать подкрепление да прикрыть с моря двумя-тремя кораблями...
— Ясно. Скажу логофету стратиотикосу, чтобы не позже чем через неделю направил туда две турмы... — решил великий логофет. — Что ещё?
Книга Владимира Зимы посвящена нелегким будням арктических поселков, аэродромов, портов. Она утверждает подлинную романтику и разоблачает романтику мнимую. Писатель убедительно показывает, что и в условиях Арктики побеждают бескорыстие, верность долгу, честность помыслов.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Василий Васильевич II Тёмный был внуком Дмитрия Донского и получил московский стол по завещанию своего отца. Он был вынужден бороться со своими двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым, которые не хотели признавать его законных прав на великое княжение. Но даже предательски ослеплённый, он не отказался от своего предназначения, мудрым правлением завоевав симпатии многих русских людей.Новый роман молодого писателя Евгения Сухова рассказывает о великом князе Московском Василии II Васильевиче, прозванном Тёмным.
Новый исторический роман известного российского писателя Бориса Васильева переносит читателей в первую половину XIII в., когда русские князья яростно боролись между собой за первенство, били немецких рыцарей, воевали и учились ладить с татарами. Его героями являются сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав Всеволодович, его сын Александр Ярославич, прозванный Невским за победу, одержанную на Неве над шведами, его младший брат Андрей Ярославич, после ссоры со старшим братом бежавший в Швецию, и многие другие вымышленные и исторические лица.
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
Первый роман японской серии Н. Задорнова, рассказывающей об экспедиции адмирала Е.В.Путятина к берегам Японии. Николай Задорнов досконально изучил не только историю Дальнего Востока, но и историю русского флота.