Источник знания - [8]

Мы сказали, что название род употребляется в трех смыслах: в смысле происхождения от родителя, в смысле происхождения из отечества — в том и другом случае в двояком смысле (близком и отдаленном) — и, в–третьих, род означает то, чему подчиняется вид. Подобно этому и вид имеет два значения: во–первых, вид означает фигуру каждой вещи и, во–вторых, то, в отношении чего сказывается род и что подчиняется роду, как член его деления. Об этом роде и виде и говорят философы.

Так как, рассуждая о роде, мы упомянули о виде, говоря: род есть то, что разделяется на виды, и снова: рассуждая о виде, мы упомянули о роде, говоря: ведь есть то, на что разделяется род, поэтому следует заметить что, подобно тому, как, говоря об отце, мы необходимо упоминаем и о сыне — ибо отцом является тот, у кого есть сын, а, говоря о сыне, необходимо упоминаем и об отце, ибо сын — тот, кто имеет отца, так и в данном случае нельзя рассуждать о роде, не касаясь вида, или о виде, не касаясь рода. Ибо род непременно разделяется на виды, и то, что не имеет видов, на которые оно делится, не есть род; равно и виды суть то, на что делится род, и то, что не имеет рода, не есть вид.

Первый человек, т. е. Адам, не называется сыном, так как не имел отца, но называется отцом, так как имел сыновей. Сиф же называется и сыном в отношении родившего его — ибо он имел отца — Адама — и отцом в отношении родившегося от него, ибо он родил Эноса. Напротив, Авель называется сыном, ибо он имел отца Адама, но не называется отцом, ибо не имел сына. То же самое нужно сказать и в отношении рола и вида. Первый род, поскольку он не есть то, на что делится другой род и не имеет предшествующего ему рода, является только родом и не бывает уже видом; этот род называется самым общим родом (genikwtaton genos — genus generalissimum), и, определяя его, говорим: самым общим родом будет тот, который, будучи родом, не есть в то же время вид, не имея над собою высшего рода. Что же касается членов деления этого рода, имеющих под собою другие виды, на которые они разделяются, то эти члены в отношении того, что им предшествует, т. е. того, чему они подчинены и что на них разделяется, будут видами, а в отношении того, на что они сами разделяются, т. е. низших понятий, — родами; поэтому они и называются подчиненными родами и видами. Последние же и низшие виды, которые не имеют под собой других видов, т. е. которые обнимают не виды, а индивиды и ипостаси (upostaseis), уже не называются родом, но только видом. Основание для этого то, что, как я сказал, они не имеют под собой других видов, на которые делятся; ибо нельзя назвать родом то, что не обнимает видов или не имеет под собой видов, на которые делится. Поэтому заключающее в себе не виды, но ипостаси называется низшим видом, ибо, будучи видом, оно не есть в то же время и род, подобно тому, как род, не служащий в то же время и видом, называется высшим родом.

Следует иметь в виду, что виды необходимо принимают как наименование, так и определение рода, а род — наименование и определение своего рода и так далее до рода высшего; но один вид не может принимать определение другого вида. А чтобы сказанное стало более ясным, мы обратимся к таким примерам. Субстанция есть первый и высший род. В самом деле, хотя сущее (on) и разделяется на субстанцию (ousia) и акциденцию (sumbebhkos), однако сущее не будет для них родом, так как имя сущего они принимают, а определения не принимают. Сущее есть или вещь самосущая, не нуждающаяся в другой для своего существования, или вещь, не могущая существовать сама по себе, но имеющая свое существование в другой. Субстанция же есть только самосущая вещь, не нуждающаяся для своего существования в другой. Таким образом, субстация не принимает всего определения сущего. В силу этого сущее не есть род субстанции, равно как и субстанция не есть вид сущего, ибо вид принимает все определение своего рода без остатка. Но и акциденция не есть вид сущего. В самом деле, она принимает не все определение сущего, но половину, ибо акциденция есть только вещь, не могущая существовать сама по себе, а нуждающаяся для своего существования в другой. Таким образом, ни субстанция, ни акциденция не принимают всего определения сущего, но субстанция принимает одну половину, а акциденция — другую. Поэтому хотя сущее и разделяется на субстанцию и акциденцию, однако, оно не составляет их рода. Субстанция, в свою очередь, разделяется на тело и существо бестелесное. Здесь тело и бестелесное существо суть виды субстанции, ибо каждое из них принимает наименование и определение субстанции. Отсюда следует, что субстанция не есть вид, так как не имеет над собою рода, но она есть первый и высший род. В свою очередь, тело разделяется на одушевленное и неодушевленное. Здесь опять тело, будучи видом в отношении субстанции, является родом для одушевленного и неодушевленного. Одушевленное опять разделяется на ощущающее и не ощущающее. Ощущающее есть животное, которое имеет жизнь и ощущающую способность. Не ощущающее есть растение, так как оно не имеет ощущающей способности. А одушевленным растение называется потому, что оно способно к питанию, возрастанию и размножению. Животное опять разделяется на разумное и неразумное; разумное — на смертное и бессмертное; смертное — на человека, лошадь, вола и т. д.; из них некоторые уже не разделяются на другие виды, но разделяются на индивиды и ипостаси. Так, человек разделяется на Петра, Павла, Иоанна и прочих отдельных людей, которые уже не суть виды, но ипостаси. В самом деле, виды, как мы сказали, не принимают определения друг друга: например, тело не принимает определения бестелесного существа, человек не принимает определения лошади. Петр же, Павел и Иоанн принимают одно определение, определение человека. Подобным же образом дело обстоит и с прочими отдельными людьми, так что они не суть виды человека, но индивиды, или ипостаси.