Молли сидела и считала минуты до прихода Алека. В четверг она сказала ему, что у нее полно дел, но это была ложь. Молли стеснялась признаться ему, что хочет весь этот день провести с ним в постели, поэтому она оделась для выхода в город, искренне надеясь, что им все-таки удастся погулять. Она выбрала короткую широкую юбку, усыпанную цветами, и блузку цвета молодой листвы. Широкополая соломенная шляпа должна была дать понять Алеку, что они собираются выйти на улицу.
В половине второго черный «блейзер» припарковался у ее дома. С бешено скачущим пульсом Молли схватила сплетенную из соломки сумочку и выбежала на порог.
Они с Алеком встретились на середине дорожки. Алек сгреб Молли в объятья.
— Господи, Молли, ты не поверишь, как я по тебе скучал.
Молли сглотнула.
— Возможно, и поверю.
Она дрожала, размышляя о том, что им, наверно, стоит пойти в дом и перестать притворяться цивилизованными существами.
Взгляд Алека метнулся к ее шляпе.
— Похоже, ты не шутила, когда говорила о делах.
Нет, шутила! И я хочу тебя прямо сейчас!
— Да, мне надо купить подарки для родителей. — Похоже, «подарки для родителей» стали ее коронной отговоркой.
На щеке Алека дернулся мускул.
— Ладно. Тогда поехали.
Поддерживая Молли за локоть, Алек повел ее к машине. Крылья «блейзера» были в пятнах ржавчины из-за соли, которой зимой посыпали дороги Новой Англии, но остальная часть машины блестела после недавней мойки и полировки. Молли не могла оставить этот факт без внимания.
— У тебя хорошая машина, — заметила она, снимая шляпу, чтобы не зацепиться за край крыши.
— Особенно учитывая, что ей давно пора на покой.
Алек открыл дверцу и помог Молли сесть в «блейзер» так же элегантно, словно на его месте был лимузин. Молли поставила сумку на пол, а шляпу положила на колени. Она заметила, что автомобиль был вычищен и изнутри, на обтяжке сидений не было ни пятнышка. И это все из-за нее, на тот случай, если бы она собралась куда-то поехать.
Алек забрался в машину и захлопнул дверцу.
— Может, и не стоит этого делать, но иначе я не могу.
Он наклонился и поцеловал Молли.
В ту же секунду она забыла обо всем на свете и притянула его ближе к себе. Алек застонал, но, прежде чем поцелуй перешел в нечто более серьезное, он отстранился, прочистил горло и завел двигатель. Мягкие звуки джаза, их любимой музыки в поездке, наполнили машину. Алек позаботился и об этом.
Отъезжая от дома, он взглянул на Молли.
— Ты заметила — я остановил поцелуй и взял себя в руки, хотя больше всего хотел сорвать с тебя одежду?
Все еще ощущая вкус его поцелуя, Молли с трудом перевела дух.
— Да… заметила.
— Похоже, ты действительно серьезно настроилась на поездку.
— Правда?
— Да, ты надела шляпу.
— Ну, у нас весь день впереди и ночь, так что я…
— У нас весь день и вся ночь до завтрашнего дня. — Алек глубоко вздохнул, словно пытаясь успокоиться. — Если, конечно, ты согласна терпеть меня так долго.
Молли чуть не застонала в предвкушении, однако сдержалась, не желая столь явно обнаружить свою слабость.
— Отлично, но найдется ли у тебя время?
— Я разделался со своим «хвостом», так что время у меня найдется. На самом деле я бы не справился, если бы передо мной не маячила перспектива провести с тобой целые сутки. Если ты не против, стань моей наградой за труды.
— С удовольствием. Буду очень рада.
Алек наклонился, протянул руку и переплел свои пальцы с пальцами Молли.
— Я тоже, Молли.
Ей нравилось ощущение его руки. Они не так уж часто брались за руки, но сейчас этот жест казался вполне естественным.
— Спасибо, что согласился подвезти меня сегодня.
— Полагаю, ты привыкла к более комфортабельному автомобилю.
— По правде говоря, я польщена, что еду в твоей машине.
Алек рассмеялся.
— Польщена?
— Понимаешь, — объяснила Молли, — обычно, подвозя меня, ты выполняешь свою работу, и фирменная машина, конечно, хороша, но… в этом нет ничего личного. А это твоя машина, и в ней отражается твоя личность.
Алек сделал испуганное лицо.
— Надеюсь, ты не намекаешь на то, что я такой ржавый.
— Нет! — рассмеялась Молли. — Конечно, нет, я просто… В общем, черная машина создает такой мужественный образ.
— Ага. — Алек выпятил грудь. — Так-то лучше.
— С такими большими, накачанными шинами.
— О да, крошка.
— С отличным сцеплением на скользких, гладких поверхностях.
— Ммм, я так люблю, когда ты выражаешься откровенно.
И тут Молли поняла, что, помимо всего прочего, им весело друг с другом. И так было всегда.
— Мне нравится смотреть, как ты ведешь эту большую машину. И должна сказать, она идет тебе больше, чем лимузин.
Алек усмехнулся.
— Вот спасибо тебе! Я, видишь ли, пытаюсь стать преуспевающим адвокатом, для которого покупка новой модной машины — это просто хобби, а ты говоришь, что я лучше смотрюсь за рулем старого, обшарпанного «блейзера»! На верно, у меня нет задатков большой шишки.
— Быть большой шишкой не всегда так уж весело.
Алек бросил на нее быстрый взгляд.
— И ты-то как раз об этом знаешь.
— Знаю. — Алек так доверительно и уверенно держал ее руку в своей, что Молли поняла — она должна рассказать ему хотя бы об этой части своей биографии. — Мой отец — кинорежиссер. Оуэн Дрейк.
