Источник тайной информации - [2]

– Видите ли, Татьяна, я довольно поздно родила свою первую и единственную дочь – Диночку. Мне было около тридцати. И отец ее был уже не молод. И были мы люди занятые и серьезные. Муж когда-то работал в облисполкоме, потом, когда эта система рухнула, занялся бизнесом. Я тоже всегда работала, делала карьеру – на пенсию ушла с должности проректора экономического института. Возможно, поэтому, по крайней мере, психологи так говорят, у Диночки с детства был сложный характер. Считается, что когда родители молоды, беспечны, не обременены серьезными проблемами, то они много времени уделяют ребенку, много играют с ним, и им легко смотреть на мир его глазами, быть с ним на равных, что ли. Дети вырастают непосредственными и более приспособленными к общению. Мы с Дмитрием очень любили нашу Диночку. Но, наверное, чего-то ей не смогли дать. Она была ребенком, что называется, не садиковым. А нам надо было работать. Мы нанимали няню. Няни часто менялись, Дина не успевала ни к одной привязаться. В школе тоже было сложно. Дочь была довольно замкнутой, в контакте со сверстниками не была, а дома же превратилась в настоящего домашнего тирана. Я сейчас думаю – ну зачем эта карьера, зачем это стремление к успехам, к повышениям и продвижению по социальной лестнице? Ведь в результате все обернулось во зло. Насколько иначе сложилась бы жизнь, если бы я бросила работу и занималась Диночкой и домом.

Я молча, иногда с умным видом кивала, пытаясь угадать финал истории. Однако ничего достаточно остроумного в голову не приходило.

Алевтина же Николаевна тем временем продолжала:

– Как и следовало ожидать, у Диночки долго не складывалась личная жизнь. Ее достаточно эффектная внешность привлекала поклонников, но резкий характер, закрытость столь же быстро отталкивали. Наконец, когда ей было уже двадцать четыре, она повстречала мужчину старше себя, волевого и достаточно терпеливого. Он был к тому же прекрасно материально обеспечен. Часто приезжал в Тарасов из Петербурга, здесь у него был филиал компании. Валера увидел Диночку на какой-то презентации и сразу был очарован. Она же, очевидно понимая, что молодость, а с нею и красота уходят, и надо бы уже подумать, как не остаться в старых девах, смягчилась и приняла ухаживания Валерия. Они встречались – Валера стал все чаще наезжать в Тарасов. Вскоре Дина забеременела. Все близкие порадовались – Валерий был очень хорошей партией для нашей девочки. Дело шло к свадьбе. Валера преподнес Диночке прекрасное дорогое кольцо – как все мы поняли, он хотел этого брака.

Но вдруг что-то не заладилось – свадьба внезапно расстроилась по никому не известным причинам. Валерий уехал, а Дина наотрез отказывалась объяснить, что же между ними произошло. Однако у нее хотя бы хватило благоразумия оставить ребенка.

Алевтина Николаевна, бросив на меня извиняющийся взгляд, достала сигарету. Я быстро поднесла ей зажигалку – сама недавно еще дымила как паровоз, так что носить зажигалку на всякий случай вошло в привычку. После небольшой паузы повествование возобновилось:

– Должна вам сказать, Татьяна, что, к глубочайшему своему огорчению, подробностей я совсем не знаю. Дело в том, что к этому времени дочь совершенно отдалилась от меня, перестала посвящать в свою личную жизнь. И в этом я, конечно, очень сильно виновата. Понимаете, Диночка была привязана к отцу. Но Дмитрий, увы, скончался, когда ей было восемнадцать лет. Он умер от инфаркта, это произошло так внезапно, что придало его смерти дополнительный оттенок трагизма. А спустя два года после этой печальной кончины я встретила мужчину. Ну что значит – встретила? Мы с Кириллом Гайворонским были знакомы еще со студенческих лет. У нас была бурная юношеская любовь. И, как это чаще всего бывает в молодости, судьба нас развела – нелепые обиды, ссоры. Словом, я вышла замуж за другого, и Кирилл женился на другой. Я не хочу ничего сказать – мы с Дмитрием прожили прекрасную жизнь вместе, наш брак был благополучным, друзья считали нас образцово-показательной парой. Однако чего-то в наших отношениях не хватало. Мы были скорее друзьями. Хорошими друзьями, понимающими и ценящими друг друга, но без всякой романтики и без страсти, которая должна присутствовать хотя бы в первые годы брака. А вот с Кириллом все оказалось не так. Оказалось, что мы оба недолюбили, недо... как это выразиться... быстро повзрослели, не позволили себе быть безрассудными, беспечными. На тот момент, когда мы встретились вновь, я была вдовой, а он давно в разводе, даже детей не имел. И как-то у нас все вдруг вспомнилось, все закружилось... Вы молодая, вам, наверное, сложно понять...

Ничего себе – а я-то себя уже считала в плане создания семьи безнадежной старухой. Значит, Иванова, у тебя все еще впереди!

– К нам словно вторая молодость пришла. Другие бы сказали: «Седина в голову – бес в ребро».

Мне определенно нравилась эта женщина, хотя я чувствовала, что до сути мы доберемся не скоро.

– Простите, я говорю много лишнего, – наконец спохватилась моя собеседница. – В общем, мы с Кириллом решили создать семью. Как и следовало ожидать, Дина не приняла этого. Она бунтовала. Знакомый психолог посоветовал не потакать ее капризам. Он сказал, что моя дочь уже достаточно взрослая (ей к тому времени было двадцать), чтобы позволить матери устроить свою жизнь. В таком возрасте ее больше должна была волновать собственная жизнь. От изменения в моей жизни она уже не могла получить серьезной психологической травмы. И напротив, должна была лучше понимать меня. Но все вышло иначе. Когда мы поженились, Дина наотрез отказалась жить с нами. Снимала комнатку, хотя у нас прекрасная большая квартира в Тарасове и особняк под Покровском. С этим особняком долгая история, если понадобится, я потом остановлюсь на ней подробнее.