Источник счастья - [19]

Николь все еще сидела на полу и не сводила глаз с Молли. Гейб понимал, что она на работе, но не мог избавиться от подозрения, что девушка проявляет несколько утрированную заботу о собаке. Николь же сама сказала, что раньше, чем через два часа, роды не начнутся. Значит, она рада любому поводу, лишь бы не смотреть на меня. Неужели лишь позавчера я держал Николь в объятиях, упивался ее страстным поцелуем и близостью ее теплого и податливого тела?

Нет, Геллахер, это не тебя она целовала, а Джона. Она до сих пор не подозревает, что в начале праздника Санта-Клаусом был один человек, а в конце — другой. Николь любит Джона. Все, что ей было нужно от тебя, — это разрешение на проведение праздника. А ты-то размечтался… Геллахер, твои попытки навязать этой девушке свое общество просто смешны. Раскрой глаза: Николь тяготится твоим присутствием. Один раз ты уже сломал ей жизнь. Будь мужчиной, не мешай ее счастью теперь.

Вернулся Джексон, и все принялись пить чай с сандвичами. Завязался милый разговор ни о чем. Спокойная атмосфера, казалось, в конце концов, подействовала на собаку, и Молли даже немного вздремнула. А спустя какое-то время в корзинке появился щенок.

— Вы только посмотрите на него! — радостно воскликнул Стэн.

Через двадцать минут появился второй щенок, и Николь осторожно ощупала брюхо Молли, после чего сообщила:

— Это все. Только два щеночка.

Молли нежно вылизывала своих детенышей. Николь старалась незаметно оттеснить от корзинки Стэна, который порывался взять новорожденных в руки и был на седьмом небе от радости.

— Вы видите? — возбужденно вопрошал старик гостя. — Какие они красивые!

— Немного похожи на крысят, — простодушно заметил Гейб.

Но старик не обратил внимания на его оплошность, а Николь, сделав «страшные глаза» своему спутнику, поспешила заговорить Стэну зубы:

— Самые красивые щенки, которых я когда-либо видела. Поздравляю! Что вы собираетесь с ними делать, если не секрет?

— Оставлю у себя, — удивился вопросу Джексон. — Они же от моей Молли. Я не могу отдать их. Они будут со мной, когда… — Голос старика внезапно стал хриплым, и Стэн, поперхнувшись, умолк.

— Хорошая мысль — оставить малышей у себя, — обрадовалась Николь. — А как вы их назовете?

Старый фермер в задумчивости почесал затылок.

— Назовите их Ролли и Долли, — неожиданно вмешался Гейб.

— Ролли и Долли! Звучит неплохо, — обрадовался Джексон. — Давайте выпьем еще по чашечке чаю?

7

Когда Стэн вышел из комнаты, Николь упала в кресло и закрыла глаза. Она выглядела измученной и, казалось, напрочь забыла, что приехала сюда не одна.

Гейб с обидой подумал, что был слишком наивен, если соблазнился пустыми мечтами. Поддался, как мальчишка, эйфории рождественских дней. Все-таки спятил, как ни оберегал свой душевный покой.

Гейб сел в другое кресло и уронил голову на ладони. Что же делать? Как теперь жить дальше? Но снова окунуться в отчаяние после возрождения радужных надежд оказалось невыносимо больно.

— В чем дело, Гейб? — Николь опустилась возле него на колени.

Он взял себя в руки.

— Все в порядке, Ники. Я должен был предвидеть.

— О чем ты?

— О нас. Когда ты в первый раз пришла ко мне в «Вязы», мне показалось, что ожили мои сны. Глупо, да? Все, что я говорил тебе той ночью, было чистой правдой. — Каждое слово давалось ему с трудом. — Надеюсь, мы сумеем остаться друзьями.

— Друзьями… — разочарованно повторила она.

Но Гейб, слишком поглощенный борьбой с самим собой, не обратил внимания на ее тон.

— После рождественского праздника в моем доме ты стала другой. И я знаю, почему.

— Да?

— Это же очевидно, правда? Ты получила от меня, что хотела, а мне доставило удовольствие сделать тебе приятное. Ты оказалась права относительно этого вечера. Несчастные малыши заслужили праздник, и я рад, что ты уговорила меня принять их в «Вязах». Но я не ожидал, что ты так быстро изменишь отношение ко мне.

— Сейчас я чувствую не совсем то, что чувствовала два дня назад, — осторожно сказала Николь.

— Тебе больше не нужно ничего говорить мне, — поспешил успокоить ее Гейб.

— Это жестоко, — горячо возразила девушка.

— Почему? — искренне удивился он. — Ты ведь только что сама призналась, что твои чувства ко мне изменились.

— Только потому, что изменился ты. Когда я узнала, как ты поступил с Кэлменами, то не могла в это поверить. Человек, которого я любила, не мог оказаться подлецом.

— О, подожди минутку! Что, по-твоему, я сделал Кэлменам?

— Гейб, пожалуйста, не притворяйся! — с иронией попросила она. — Вчера они рассказали мне обо всем. Они разорены. Как ты мог согнать их с насиженного места, да еще под Рождество?

— О чем ты говоришь? Я никого не сгонял.

— Но собираешься это сделать. Миссис Кэлмен рассказала мне, как ты явился без предупреждения, и их не оказалось дома, все осмотрел и предположил, что они тратят деньги на детей, а не на ферму. Когда мистер Кэлмен пытался тебе все объяснить, ты не стал слушать и сказал, что время договора истекло. Как ты мог быть таким жестоким?

— Ты, очевидно, совсем не знаешь меня, если думаешь, что я могу так поступить, — возмутился Гейб. — Конечно, я не собирался выбрасывать их на улицу. Миссис Кэлмен, очевидно, неверно поняла мои слова. Я не совал нос в их дела — во всяком случае не собирался это делать. Их действительно не было дома, и я просто побродил по двору, пока они не вернулись. И мне в голову не пришло выяснять, сколько они тратят на детей. Я помню, что миссис Кэлмен пыталась спрятать от меня сумку с игрушками, но совершенно напрасно.