Источник - [8]

Кюллинан расстелил крупномасштабную карту холма и всмотрелся в нее.

– Откуда начинать? – задался он вопросом. – Нам предстоит выкопать две траншеи, но где расположить их? – Несколько мгновений он еще продолжал изучать карту, а потом повернулся лицом к своей команде: – У каждой траншеи есть свои особые проблемы, но тут имеется одна, с которой я никогда не сталкивался. Как вы знаете, в течение нескольких лет я безуспешно пытался раздобыть средства для этих раскопок, и как-то вечером на приеме я упомянул, что этот холм может скрывать в себе замок крестоносцев. Человек, сидевший справа от меня, переспросил: «Замок?» Когда я кивнул, он сказал: «Это была бы потрясающая штука – раскопать такой замок!» Я подробно объяснил ему, что когда говорил о замке, то имел в виду развалины замка, но мое объяснение завело его еще больше. «Можешь ли ты представить, – спросил он свою жену, – что значит раскопать разрушенный замок?» И еще до конца недели он выложил деньги. Трижды я объяснял ему, что, если даже он интересуется замком, меня волнует лишь то, что лежит под ним. Я видел, что он меня просто не слышит. Так что в Макоре…

– Нам бы лучше найти замок, – продолжил Табари.

– И если нам это удастся, мы сможем и обрадовать этого джентльмена, и вместе с тем заняться настоящей работой, которую мы с вами хотим сделать. Итак, – повернулся он к карте, – где мы можем найти замок?

Подождав, пока до всех дойдет смысл вопроса, он задумчиво продолжил:

– Интуиция подсказывает мне, что по крайней мере одну траншею надо начать в северо-западном квадранте, но меня смущают два фактора. Холм имеет легкий подъем с запада на восток, из чего я могу сделать вывод, что крепость крестоносцев, должно быть, пренебрегла традициями и была заложена в северо-восточном квадранте. Во-вторых, мы так и не определили, где стояли главные ворота, ведущие на холм. Элиав и Табари оба считают, что они располагались на юго-западе. Я же доказывал, что они должны были быть строго на юге, в центре этой стены. Но сейчас я готов признать, что был не прав. В таком случае мы должны копать к юго-западу в поисках ворот и к северо-западу к замку. То есть мы складываем все яйца в одну корзину – западную. Сегодня вечером я принял окончательное решение. Вот здесь к юго-западу пройдет наша основная траншея, – и он провел прямую линию на схеме холма, – а здесь, к северо-западу, – к замку, – и он провел короткую вертикальную линию.

Ученые расслабились. Решение было принято, и все понимали, что делает Кюллинан: он собирается побыстрее раскопать замок крестоносцев и найти то, что удовлетворит человека, выложившего деньги. А в предполагаемом районе ворот он будет копать спокойно и неторопливо в надежде выйти на важные слои, содержащие осколки глиняной посуды, остатки каменных стен и домов, которые и расскажут о длинной истории этого холма.

Когда встреча закончилась и все разошлись, Табари остался сидеть. Вид у него был недовольный, и Кюллинан подумал: «Черт побери, он один из тех, кто слушает, ничего не говорит, а потом приходит и предупреждает, что не может согласиться с твоим решением». Но почти сразу же Кюллинан отбросил эту мысль, как никчемную. Джемал Табари был не из таких. Если он недоволен, значит, на то есть причины.

– В чем дело, Джемал?

– Ты прав во всем, – начал Табари.

– Кроме одного?

– Точно. – Араб показал на большую карту. – Траншея А там, где и должна быть. Предполагается, что траншея В выйдет к замку. Но вот что мне не нравится, Джон, в твоем плане – намерение сбрасывать отвалы в вади. – Он показал на глубокий провал к северу от холма и старательно поводил длинным пальцем по тому месту, которое Кюллинан собирался завалить.

– Почему бы и нет? – спросил Кюллинан. – Самое подходящее место для отвалов.

– Точно, – согласился Табари. Он произносил это слово как «тон-чо», придавая ему юмористический оттенок. – Но имеется не меньше оснований предполагать, что тут самое подходящее место, где многое можно обнаружить. Захоронения, свалки, пещеры. Джон, мы вступили в эту игру, руководствуясь очень большими идеями. Мы вскроем замок крестоносцев, ведь не только чтобы порадовать…

– Точно! – прервал его Кюллинан, использовав выражение Табари.

– В моих исследованиях меня смущает одна вещь… и всегда смущала. Не против, если мы пройдем к холму? – По тропке они поднялись на плато, где, к своему удивлению, увидели фигуру доктора Элиава. Опустившись на одно колено, в восточном конце, где должна была пройти траншея В, и услышав их шаги, он бесшумно спустился по восточному склону и исчез. – Это был Элиав? – удивился Табари.

– Сомневаюсь, – ответил Кюллинан, но он знал, что видел своего израильского коллегу.

Табари прошел к северному краю холма, откуда вдоль крутых склонов открывался вид до самого дна вади. Спуск был тяжелым и неприятным на вид. В одном месте он прерывался, обнажая слои земли, и потом снова продолжался до самого дна вади.

– Во всем, что я читал, – сказал Табари, – отсутствует один фактор. Он вытекает из самого слова «Макор» – «источник». А из него вытекает и другая вещь. Фактор жизни. Почему поколение за поколением обосновывались именно здесь? Скорее всего, только потому, что тут была вода… и ее было вдоволь. Но мы не имеем представления, откуда она текла.