Истинный принц - [2]

– А поскольку твой муж гораздо умнее и дальновиднее тебя, – безжалостно продолжает моя добрая фея, – он хочет убедиться, что однажды его отец примет тебя в императорском дворце, и ты так его очаруешь, что он забудет обо всех своих оговорках и одобрит тебя как члена императорской семьи, несмотря на то, что ты не можешь похвастаться ни малейшим проявлением магического таланта. Вступая в семью могущественных магов, нужно компенсировать недостаток одаренности другими сильными сторонами. Ты, в принципе, умная девушка. А будь у тебя образование и прекрасные манеры…

– Забудь об этом! – перебиваю я. – Я не собираюсь меняться только ради того, чтобы от меня не сбежал муж!

– Во-первых, – возражает моя фея. – Тебе нужно не меняться, а чему-то учиться. Это еще никому не повредило. Во-вторых, развод грозит разорением не только тебе, но и твоим сестрам. У вас нет ничего общего, а брачный контракт, на котором настоял император, гласит, что, если ты надоешь Испе́ру, то останешься у разбитого корыта.

– Он никогда не бросит меня на произвол судьбы. Даже если разлюбит.

– Ха! – восклицает моя фея. – Ты – наивное, невежественное дитя! Развод меняет людей. Ненависть после него становится едва ли не больше, чем любовь когда-то. А ведь есть еще ущемленная гордость. Может, ты и сумеешь забрать себе несколько безделушек, которые он тебе подарил, но этого не хватит, чтобы всю жизнь кормить себя и своих сестер.

Я делаю глубокий вдох, но прежде, чем успеваю что-то ответить, она продолжает свои причитания:

– Кроме того, тебе стоит подумать и о том, что потеря благосклонности Испе́ра будет значить для Амберлинга. Для нашей провинции это станет настоящей катастрофой.

– Хватит! – кричу я. – Иди домой. Пробуй ингредиенты своего любимого варенья из виски, пока не увидишь, как в воздухе летают золотые короны, но, пожалуйста, оставь меня в покое!

– Нет, ты…

– Ты живешь не здесь, – холодно добавляю я. – Но, кажется, в последнее время ты совершенно об этом забыла. Как по мне, ты бываешь здесь слишком часто. Так что ступай!

Внезапно моя фея выглядит еще меньше, она словно съеживается и выглядит подавленной. Я ранила ее чувства – ранила намеренно, но теперь мне снова ее жалко. Ее взгляд медленно устремляется к окну, и пока моя фея смотрит, как на улице все падает и падает снег, я понимаю, что давят на нее вовсе не мои резкие слова.

– Я бы пошла, но… – произносит она и замолкает.

– Король-Призрак приближается, – заканчиваю я ее предложение. – Ну что ж. Тогда просто посиди здесь, пока не прекратится снегопад, а я найду место, где смогу дышать свободно.

С этими словами я иду к двери, но моя фея по-прежнему взволнована:

– Куда ты хочешь пойти?

– В сад, насыпать корма в кормушки.

– Но ведь там небезопасно! Там же не видно ни зги! Ты можешь отойти от дома только на расстояние длины трех рук, дальше нельзя! Король-Призрак там, я чувствую это!

Суеверия моей феи порой более утомительны, чем ее лекции о моем заранее обреченном браке.

– Где ж мне взять такие длинные руки, чтобы добраться до кормушки? – с издевкой вопрошаю я. – Нет, так не пойдет.

И прежде, чем моя фея успевает что-то ответить, я тороплюсь выйти из библиотеки. Я не верю в Короля-Призрака и в его жутких подданных, которые в метель заманивают заблудших путников в свое Царство и якобы удерживают их там навечно. Но когда выхожу из дома через дверь в салоне, ведущую в сад, и бреду сквозь тихое и абсолютно белое ничто, я чувствую необъяснимый страх. С тех пор, как год назад осенью увидела, как из реки поднимается туманная нимфа, старые истории и песни, которые моя мама рассказывала мне, когда я была еще очень мала, обрели для меня новое значение. Чрезвычайно жуткое значение.

Возможно, он действительно существует, этот призрачный мир, который моя фея так любит и которого так боится. Сегодня мало кто помнит старую веру, и точно так же, как канула в небытие она, темные короли и ведьмы тоже не являются больше частью нашего мира. Они ушли, и не осталось дверей, которые вели бы в те края, где скрывается Король-Призрак или подобное странное существо. Надеюсь.

Наконец, среди снежной вьюги я различаю очертания кривого бука. С птичьим кормом в заплечной сумке поднимаюсь по лестнице, а оттуда карабкаюсь по веткам к тому месту, где висит кормушка. Это каменный домик, который много лет назад я нашла на грязном пастбище у дороги. Отец тогда рассказал мне, что такие домики есть по всей стране. В древности они служили странникам и бездомным почтовыми ящиками, в которых те оставляли свои письма.

В детстве я каждый день забиралась на дерево и проверяла домик, надеясь, что какой-нибудь путник вложит в него письмо для меня, но все, что находила моя рука – только мох, пауки и высохшие листья. Однажды зимой отец предложил повесить дом на буке, чтобы от старого почтового ящика была польза для птиц. С тех пор он там и висит, а я наполняю его зерном, как только выпадает первый снег.

После многих лет практики я точно знаю, на какую ветку встать, как повернуться и потянуться, чтобы добраться до маленького каменного домика, висящего в воздухе. Я просовываю руку внутрь домика и начинаю высыпать зерна, когда чувствую, что кончики пальцев сталкиваются с неожиданным сопротивлением. Бумага – в кормушке лежит бумага!