Истинные Имена - [15]

За пятнадцать секунд они узнали о внутренних делах Министерств юстиции и соцобеспечения больше, чем весь Ковен за пятнадцать месяцев. Мистер Скользки не сомневался, что Эритрина уже планировала, как распорядиться этими сведениями в будущем. У него, разумеется, никакого будущего тут не было. Они выплыли из арпа-погреба в просторные области данных – файлы Министерства юстиции. От них ничего не скрывали; несколько пробных запросов к архивам вернули результаты со скоростью, исключавшей всякий подлог. Отсюда они могли рассылать судебные повестки, выдавать допуски и многое другое.

– Давай прищучим его, Скольз, – в этом царстве абстракций голос Эритрины звучал нечеловечески глухо. (Любопытно, сколько времени понадобится федам, чтобы подключить образный доступ к своим данным, как на Ином Плане? Это может поколебать их спесивое достоинство, зато радикально повысит эффективность – с точки зрения Ковена, она станет хуже некуда.)

Мистер Скользки кивнул. Теперь им с лихвой хватало средств для запланированного дела. За несколько секунд они пересмотрели все локально доступные данные по внепланетным передачам, затем вынырнули из сети Министерства юстиции – мистер Скользки в Пасадену и архивы планетарных зондов ЛРД, Эритрина в Кембридж и гарвардские мультиспектральные наблюдения.

Один только предварительный отбор данных о сигналах предполагаемых инопланетных захватчиков занял бы несколько часов, но едва мистер Скользки успел начать, как заметил поблизости десятки процессоров, доступных для реквизирования с его новыми федеральными полномочиями. Он тщательно удостоверился, что не затронет ничего критически важного вроде авиадиспетческих служб или больничных систем жизнеобеспечения, а затем тихо прикарманил вычислительные ресурсы нескольких сотен ничего не заподозривших пользователей – их дата-панели автоматически переключились на другие ресурсы. Никогда прежде он не решался завладеть такими мощностями. На другой стороне континента Эритрина занималась тем же самым.

За три минуты они просеяли пятилетние записи передач куда подробнее, чем планировали вначале.

– Ни единого следа, – вздохнул он и взглянул на Эритрину. В гарвардских записях нашлось множество необычных источников сигналов, но ни один не ложился на предполагаемые орбиты. Все передачи зондов NASA прошли проверки на целостность без сучка и задоринки.

– Да, – её смуглое лицо с раскосыми глазами висело рядом с ним. С такими ресурсами она могла проецировать образы даже здесь. – Но знаешь, мы ведь пока ещё не сделали ничего, чего феды не смогли бы и сами, дай им пару месяцев на возню с дата-панелями… Да, большего мы и не планировали. Но мы же едва затронули полученные ресурсы!

Она была права. Он осмотрелся, чувствуя себя маленьким мальчиком в кондитерском магазине: он чувствовал грандиозные базы данных и права на работу с ними. Наверное, копы не собирались давать им так много, но ведь всякому очевидно, что при таких возможностях ни одному врагу от них не уйти.

– Ну ладно, – сказал он, – давай ужрёмся до поросячьего визга.

Эри рассмеялась и громко хрюкнула. Они быстро и аккуратно подобрали некритичные процессорные ресурсы по всем Восточно-Западным сетям. В несколько секунд они стали крупнейшими пользователями в Северной Америке. Любой системный наблюдатель сразу бы заметил утечку, но для обычных пользователей только возросли задержки. Модемные сети не менее эластичны, чем старинные сети электроснабжения – и так же, как электросети, при перегрузке они рвутся. Но пока что они с Эритриной ещё и близко не подошли к пределу упругости.

…Но они уже ощущали то, чего до сих пор не испытывал ни один человек: сенсорную полосу тысячекратно шире обычной. На бесконечно долгие секунды их сознания затопила какофония на грани боли – данные, которые не были информацией, и информация, которая не была знанием. Слышать десятки миллионов телефонных разговоров одновременно, видеть видеопотоки всего континента сразу – это должно бы было слиться в белый шум, но вместо этого стало приливной волной подробностей, ревущей сквозь дырочку восприятия. Боль становилась всё сильнее, и мистер Скользки ужаснулся. Это сенсорное выгорание было как Истинная Смерть…

Он едва расслышал голос Эритрины в этом рёве:

– Используй всё, не только входы! – и ему едва хватило рассудка понять, о чём она говорит. Он ведь распоряжался не только сырыми данными – все компьютеры континента, если он сумеет с ними управиться, помогут ему отфильтровать эту лавину, совсем как отделы мозга, которые ведут предварительную обработку сенсорных импульсов. И он потратил ещё целые секунды на то, чтобы распределить по Системе само своё сознание.

Ему удалось; он снова владел собой. Но прежним ему уже не стать: былой человек по имени мистер Скользки казался букашкой на полу собора, которым стало его сознание. Его просто стало больше. Ни одна пташка не могла теперь упасть без его ведома благодаря авиадиспетческим службам; ни один чек не мог быть обналичен без его присмотра по банковским сетям. Тем, во что превратился его взгляд, он охватывал более трёхсот миллионов человеческих жизней зараз.