Истинное восприятие. Путь дхармического искусства - [42]

Когда великие художники оставляют после себя произведения искусства – сочинения, картины или музыку, – мы чувствуем, будто мы в контакте с этими людьми, но в действительности мы ни о чём понятия не имеем. Вернись они к жизни, они могли бы оскорбиться или даже ужаснуться нашему пониманию их работы. Поэтому искра, или магия, кроется в индивидуальности, а не в единообразии. Я не имею в виду, что мы начинаем обратный отсчёт и все вместе возносимся над землёй, левитируем или переворачиваем мир вверх тормашками. Это была бы магия в её комикс-версии. И если группа личностей объединяется в организацию и вдруг оказывается, что всех «прёт», все включаются, то это уже напоминает оживший комикс. Очень весело, но индивидуальностью при этом пренебрегают совершенно.

Зачастую мы пытаемся избежать собственной индивидуальности и вместо неё имитировать что-то другое. Это большая проблема. Бывает, что источником индивидуальности служит эго, как с желанием стать императором, королём или миллионером. Но источником может быть и личное вдохновение. Это зависит от того, как далеко ты продвинулся в своём странствии по пути, от того, насколько ты смог избавиться от своего эго. У каждого из нас есть свои манеры и собственная натура, и от этого никуда не деться. Это всё равно, что просить Авалокитешвару, воплощение падма-принципа сострадания, стать вдруг ратной. Просветлённое выражение тебя самого соответствует твоей врождённой природе.

Те же принципы применимы к твоему переживанию собственной жизни, в терминах зрительного восприятия и понимания иконографии. Во вселенной существует основной иконографический шаблон, подобно существованию времён года и первоэлементов, но наша реакция на него индивидуальна. Путь Буддадхармы не стремится сделать всё единообразным и низвести всех до послушных и благочинных тантрических роботов. Намерение – возвысить индивидуальность, но в рамках некоего общего мира. Подобный формат на данном этапе весьма сомнителен, хотя он и выполняет свою функцию. В конце концов все преграды преодолены, а вся несвобода уничтожена. Теперь есть место для того, чтобы то и это были едины. Но для этого надо будет сделать немало шагов, потребуется много времени, усилий и дисциплины.

Мир явлений – это твой собственный мир. Следовательно, нельзя сказать, что этот явленный мир всегда предсказуем, что когда я увижу синий, ты тоже должен видеть синий. Может, твоё ощущение синего ближе к моему чувству красного. Может показаться, что мы соглашаемся: «О да, это синий свет. А это красный свет». Но кто знает? Да никто. Поэтому давайте не делать психологических предположений, что всё безопасно и под контролем. С этой точки зрения восприятия совершенно различны, далеко за пределами уровня восприятия «синий – не синий». Я знаю, эта идея пугает и угрожает – ну и пусть угрожает. Даже твоя версия угрозы может совершенно отличаться от моей версии угрозы. Мы можем использовать то же слово, но в конечном итоге придём к совершенно разным идеям. Сравнивать наши миры бессмысленно. Не нужна никакая общая точка отсчёта. Это будет пустой тратой нашей энергии.

Боюсь, то, что мы обсуждаем, довольно скучно. Это не то же самое, что полететь в Перу и посмотреть на индейцев в Андах или посетить тибетцев в Гималаях. От таких вещей «прёт», как от опиума. Но рано или поздно нам придётся вернуться к основам – и чем раньше, тем лучше. Чем глубже мы окажемся втянуты, тем больше будет проблем. Это как вросший ноготь: если он будет врастать в палец всё больше и больше, в конце концов придётся ампутировать всю ногу. До этого доводить дело мы не хотим, поэтому раннее предупреждение лучше всего – за годы, а не за пять минут. Такая система раннего оповещения – обязанность того, кто излагает учения.

Возвращаясь к нашему миру: он не слишком привлекательный, волнующий и прекрасный. Он нормальный, а может, даже ужасный; не буду говорить за всех. Но в целом этот мир очень беспокойный. Счастлив ты или грустишь, светишься от радости или горюешь – мы всё равно живём в беспокойном мире. Согласно буддийской традиции, беспокойство можно преобразовать во внимательность и осознанность. Само беспокойство может быть напоминанием, толчком, пробуждающим нас снова и снова. И уже от нас зависит, будем мы стараться избавиться от этого напоминания и делать всё гладеньким, красивым и сказочным или же попытаемся превратить мир в тренировочную площадку, чтобы научиться чему-то большему. Последнее, я полагаю, более предпочтительно.

Работа с иконографией для нас странствие, путь, а не какое-то развлечение, волнительное занятие или дань очарованности культурой. В попытках понять иконографию открывается возможность увидеть великую сакральность всего вокруг. Если нам удастся увидеть все малозаметные детали, однажды мы окажемся спасены, потому что заслуга от увиденного может быть источником избавления. Другая возможность состоит в том, что через понимание иконографии мы сможем разгадать буддийскую психологическую географию обретения свободы. Но, похоже, оба эти подхода являются потерей времени. Мы говорим не о заслуге свободы, а о личном опыте – как мы можем по-настоящему увидеть это мир, как можем жить лучше, если хотите. Речь не столько о достижении цели, сколько о том, как жить достойно прямо сейчас. Как мы можем жить со всем этим мусором и хламом вокруг, когда нам досаждают дети и родители, нависают проблемы с оплатой аренды и финансовые трудности? Как превратить всё это в визуальную Дхарму? Вот в чём суть. Так что смысл визуальной Дхармы не в том, чтобы всё было сказочно хорошим, а чтобы что-то по-настоящему произошло. Это не Диснейленд в квадрате. Кстати, я думаю, что Диснейленд – одна из лучших вещей, созданных Америкой. Он показывает иллюзорное качество жизни и множество способов, которыми можно развлечься и позабавиться. Люди идут в Диснейленд и относятся к этому как к обычному делу, как к выходному. «Мы делаем что-то для детей». Это неправда; вы делаете это для себя. Это как «Улица Сезам» – родители смотрят её больше, чем дети.