Истинная история Дюны - [33]

Абу Резуни оказался слугой того самого ненавистного режима, с которым неустанно боролся все свои пятьдесят пять лет, а его воины стали костяком императорской гвардии. От новой власти фримены не получили по спайсу никакого контракта – ни лицензий, ни отчислений, – как и в харконненскую эпоху, меланж полностью вывозился федеральными подрядчиками, и на Дюне по-прежнему пышным цветом цвела контрабанда, и совершенно так же, как и Харконнены, Муад’Диб начал беспощадно с ней бороться, но теперь уже руками Стилгара и его соплеменников.

Для Абу Резуни война с соседями и подчинение себе других родовых группировок было обычным делом, ни малейших иллюзий насчет цены власти и богатства он не питал, и стоять на пути у сходящей лавины отнюдь не собирался, однако прекрасно понимал, что в глазах всей пустыни становится отступником и предателем, причем традиционным отступником и предателем – он был далеко не первым лидером Сопротивления, перешедшим на сторону оккупационных властей. Даже часть родни отшатнулась от новоявленного блюстителя имперских интересов. Ко всему прочему, компенсацию за потерю доходов от контрабанды Муад’Диб предлагал более чем скромную, свято полагая, что любой житель Дюны должен быть счастлив уже тем, что выполняет волю императора – а Стилгар знал, что политика одного кнута в отсутствие пряника, как правило, приводит к результатам противоположным задуманному. Юго-Восточный Рифт, владения Конфедерации Южных Эмиратов, где ныне сосредоточились основные запасы меланжа, постепенно сплачивал вокруг себя всех недовольных, в пустыне все четче проступала невидимая граница, и Стилгар все чаще хмурил брови – опыт подсказывал ему, что границы имеют дурное свойство превращаться в линии фронта.

Хайдарабад – это не только военная база императора, это еще и один из красивейших городов Дюны, звезда Северного Рифта и, ко всему прочему, резиденция могущественной сестры Муад’Диба – Алии. Хайдарабад – дитя высокогорья, он стоит на стыке трех ущелий, трех горных долин. В какие-то давние времена река, бежавшая с севера, натолкнулась на неподатливый гранитный клин и разделилась на два потока, правый и левый, проложившие себе путь сквозь кручи и оставившие между собой гигантский, похожий на корабль, выступ. На самом его обрыве, над местом слияния горных проходов, воздвигнут многобашенный храм аль-Макаха, более известный как храм Алии, с которого в широкой горловине разошедшихся каменных стен открывается изумительный вид на далекие заснеженные хребты.

Если Арракин – это бесформенное пятно произвольно рассыпанных зданий на ровном плоскогорье, которое подземные силы подняли над пустыней, то Хайдарабад буквально врос в окружающие скалы. Здесь, как в знаменитой Петре, много домов просто вырезано в камне, а те, что сложены человеческими руками, кажутся их естественным продолжением, – но однообразия, подобного пчелиным сотам, тут нет, каждый дом несет на себе печать фантазии своего создателя. Все вместе, в ансамбле, они напоминают творения Гауди – прихотливость, схожесть с природными формами, и ни одной прямой линии. В архитектуре Хайдарабада, опять-таки в отличие от арракинского официоза, ясно читаются этапы развития пустынного зодчества, отражающие вехи в противостоянии жестокому, беспощадному климату: сооружения более ранних эпох – дома с непомерно толстыми стенами и большими, неразделенными внутренними объемами – аналоги пещер, не поддающиеся прогреву самого безжалостного солнца; далее, с приходом новых материалов, появляются дома-матрешки, словно вставленные один в другой, со сложными навесными фасадами, двойными и тройными крышами, усиливающими тень и создающими многочисленные воздушные прослойки. Ниже по склону встречаются жилища, построенные уже в более мягкие времена – с верандами, колоннадами и небольшими садами во внутренних двориках, куда подводятся трубы водосборных устройств.

Такой многоуровневый дом, состоящий из нескольких, заключенных друг в друге изолированных зон, защищал не только от жары, но и от вездесущего песка, хотя обычно для этой цели применяли куда более простое решение – фильтры типа «циклон». Это бесхитростное изобретение прекрасно работало даже во время песчаных бурь: вентиляция осуществлялась не при помощи окон и дверей, как правило герметично закрытых, а за счет коленчатых ходов в стенах, проходивших через воронкообразную камеру с пескосборником. При входе в камеру воздушное давление неизбежно падало, песчинки теряли «убойную силу» и осыпались вниз. Практически любой фримен мог позволить себе установить электронную систему искусственного климата с многоступенчатой фильтрацией и кондиционером-увлажнителем, но Свободные не спешили отказываться от дедовских методов.

Алия вернулась в Хайдарабад по просьбе Пола – в начале двухсотых годов он еще безоглядно доверял сестре и хотел иметь в восточной столице верные глаза и уши. Ничего удивительного в таком выборе не было – дочь Джессики и Лето Атридеса родилась и выросла в Хайдарабаде, дом Стилгара считала своим, а двух его жен, сыновей и дочерей – своей семьей. Фарух, старший сын Стилгара (будущий король Объединенных Эмиратов Фарух I), был влюблен в свою светловолосую названную сестру до конца своих дней.