Истерия СССР - [23]
Пейзаж практически не изменился…
Слева: любительский фотоснимок озера Байкал, датированный 1949 годом.
Справа: иллюстрация из рекламного календаря компании «Байкалрыба». Снимок сделан с другой точки и на нем хорошо просматривается о. Ольхон.
«…До Красноярска все добрались поездом, заняв целый плацкартный вагон. Дорога, в общем, прошла без приключений, весело: пели, танцевали, играли в нарды. Царившую в вагоне беззаботную атмосферу несколько омрачил случай с бульдозеристом Цыбиным: глубокой ночью, вскоре после того, как поезд покинул Омск, Цыбин неожиданно упал с верхней боковой полки и сломал ключицу», — вспоминает участник событий, инженер Анатолий Карманов.
В Красноярске группа разделилась на три бригады: первая самолетом направилась в Тикси, к устью Лены; вторая — в Якутск, находившийся в то время на примерно равном расстоянии от истока и устья реки; третья выехала к самому истоку Лены на специальном тягаче.
Дела в каждой из бригад сложились по-разному: если «тиксинские» ребята, прибыв на место, с огоньком взялись за дело и менее, чем за две недели перелопатили несколько сот кубометров грунта, а группа, работавшая у истока реки (Баргузинская), сумела своими силами разбить на месте заброшенного пионерлагеря палаточный городок, то в Якутской бригаде господствовали иные настроения. Погруженные в атмосферу большого города со всеми его соблазнами люди эти практически потеряли контроль над собой и большую часть времени проводили в местном кафе «Тюлень».
Заметим, что к тому времени (середина мая) никакой технологической документации, регламентирующей ход работ, из Москвы еще не поступило, поэтому каждая бригада действовала, исходя из собственных представлений о целесообразности; общей же картины происходящего никто и вообразить не мог. Экскаваторщик Танеев вспоминает: «Ранним утром мы с Мальцевой и Прокопенко вышли на берег Лены. Над рекой стелился туман, противоположного берега видно не было. Стоявший у края обрыва Прокопенко обернулся и спросил у нас: «Ну и как же вы думаете все это поворачивать?» Я почесал в затылке, задумчиво глядя на широкое зеркало подернутой туманом воды. Ответить было нечего… Честно говоря, я и сам неоднократно задавал себе этот вопрос, но, увы, не находил на него прямого ответа…»
В первых числах июня из Москвы в район работ отправился Г.Б. Климук. Возникшая задержка объяснялась просто: в середине января тяжело заболел профессор Головин. Разбор огромного архива документов профессора надолго отвлек сотрудников лаборатории от текущих дел, и лишь после того, как из Тикси полетели тревожные телеграммы о катастрофическом повышении уровня воды в дельте Лены, Г.Б. Климук решил лично ознакомиться с ситуацией. С собой он вез подробные инструкции, где все, что требовалось от каждого члена любой из трех бригад, было расписано буквально по мелочам.
Прибыв в Якутск, Климук вручил Прокопенко три толстых пакета с инструкциями. Один пакет предназначался самому Прокопенко и его бригаде, два других надлежало отправить соответственно вверх и вниз по реке.
Инструкции оказались настолько запутанными, что разобраться в них без помощи квалифицированного специалиста не было никакой возможности. Например, п.17а предписывал в ходе поворота именовать левый берег Лены «условно правым», а правый — «условно левым»; п.126 вообще допускал два толкования: согласно одному из них, устье реки следовало переместить на 18 километров южнее, согласно другому — полностью засыпать его торфом.
Рабочие решили обратиться за разъяснениями к Г.Б. Климуку как к одному из разработчиков инструкций, но выяснилось, что он срочно выехал в Москву для консультаций.
С наступлением осени люди начали понимать, что эпохальному проекту вряд ли суждено осуществиться. Работы продолжались уже по инерции: бригада из Тикси, растеряв свой былой энтузиазм, допустила непоправимые ошибки при строительстве обводной дамбы, в которой не было особой необходимости. В результате значительные территории, включая несколько прибрежных деревень, оказались в буквальном смысле под водой. Потеря последнего экскаватора окончательно деморализовала инженеров и рабочих; часть из них пешком вернулась в Тикси, часть, видимо опасаясь последствий не вполне удавшегося Поворота, разбрелась по тундре. В Якутской бригаде возникла и всячески культивировалась абсурдная идея о некой ее «избранности». Члены бригады считали, что ось, вокруг которой будут поворачивать Лену, проходит именно через Якутск, и что их задача состоит лишь в координации действий двух других бригад. Но поскольку никаких сообщений о начале поворота не поступало ни с севера (Тикси), ни с юга (район Байкала), сотрудники Якутской бригады постоянно пребывали в состоянии полной апатии и праздности.
Между тем приближались холода. В сентябре необычно рано пошел снег. Он падал на замерзавшую реку, и с каждым днем лед на Лене становился все толще и толще.
В далекой Москве в связи с тяжелой болезнью Головина была закрыта его лаборатория, и многие ученые оказались не у дел. Двое из них — Прохоров и Никитенко — часто встречались потом и гуляли по бульварам. Они садились на скамеечку у памятника Тимирязеву и долго играли в шахматы.
