Исследования о самовольной смерти - [36]
Постановления нашего современного права заключают в себе взгляд на самоубийство не только с точки зрения уголовной, как преступления, влекущего за собою наказание, но и предусматривают гражданские последствия этого деяния в сфере имущественной. Поэтому не только уложение о наказаниях содержит в себе отдельную главу 2-ю в разделе X, трактующую о самоубийстве, но и в своде гражданских законов мы находим статью 1017, определяющую, что завещания самоубийц считаются недействительными. Предшествующая статья 1016 объясняет нам причину, по которой законодатель хочет, чтобы завещание самоубийц считалось недействительным.
Статья 1016 тома X св. зак. говорит, что всё завещания должны быть составлены в здравом уме и твердой памяти, а «посему», поясняет следующая статья 1017-ая, во 1-х «духовные завещания недействительны, если они составлены во время помешательства лицами безумными, сумасшедшими», во 2-х «недействительны духовные завещания самоубийц». Как из буквального текста приведенных двух статей, так и на основании логического толкования их придется признать, что гражданское наше право придерживается взгляда на самоубийство совершенно противоположного, чем уголовное уложение. А именно (ratio legis) смысл закона, основание статьи 1017 заключается в предположении, что самоубийство совершается всегда в состоянии умственного расстройства, но практика Гр. Кас. Деп. Прав. Сената проводит иной взгляд, а именно мы можем найти следующие рассуждения Прав. Сената. «На истце, требующем уничтожения духовного завещания самоубийцы, лежит только обязанность доказать факт самоубийства. Если ответчик утверждает, что факт этот совершился при обстоятельствах не влекущих за собою признания требований истца правильными, то он и должен доказать те обстоятельства, кои по его утверждению служат опровержением события, истцом уже доказанного и дающего последнему законное основание требовать уничтожения завещания. Это тем более, что свободная воля всегда предполагается, а потому отсутствие её должно быть каждый раз особо доказано» [95]).
«Признание завещания самоубийцы недействительным — есть гражданское последствие самоубийства, как преступления. Для признания завещания самоубийцы недействительным — недостаточно установить только факт самоубийства, а необходимо еще установить, что самоубийство произошло не в состоянии невменяемости. Уголовный суд, прекращая следствие по поводу самоубийства, не обязан постановлять заключения о событии самого преступления; постановление о прекращении следствия не может считаться равносильным решению уголовного Суда. Вопрос о действительности или недействительности духовного завещания самоубийцы подлежит решению суда гражданского, а не уголовного. Лицо заинтересованное в признании такого завещания недействительным в праве обратиться непосредственно в суд гражданский и гражданский суд обязан установить как самый факт преступления самоубийства, так и то, совершено ли оно сознательно или в состоянии невменяемости» (Гражд. Кас. Департ. Сен. 77 г. № 365); (80 г. № 276, 76 г. № 92, 70 г. № 674) стр. 15 у Боровиковского Уст. Гр. Суд. под ст. 6-ой § 21.
Отсюда ясно, что Прав. Сенат смотрит на недействительность духовного завещания, как на гражданское последствие уголовного преступления и потому для признания завещания ничтожным требует лишь доказанности самого факта самоубийства.
Если же кто нибудь желает домогаться утверждения завещания самоубийцы, то на это лицо и возлагается обязанность доказывать, что самоубийство было учинено в состоянии невменяемости; тогда оно не рассматривается как преступление, и следовательно не влечет за собою недействительности завещания. Но само собою разумеется, что момент составления завещания имеет существенное значение; поэтому, если будет доказано, что и в момент составления духовного завещания завещатель был уже не в здравом уме и не в твердой памяти, то недействительность завещания является неизбежным последствием общего правила, выраженного в статье 1016 т. X св. зак. Улож. о наказаниях, назначая за самоубийство церковное наказание, лишение христианского погребения и гражданское наказание, лишение права свободного распоряжения в духовном завещании своим имуществом, явно склоняется на сторону взгляда, что самоубийство по общему правилу совершается в состоянии полного вменения.
Невменяемость же должна быть каждый раз особо доказана, так как в силу 1472 ст. улож. о наказ., лица, которые лишили себя жизни в состоянии безумия, сумасшествия или беспамятства, происшедшего от болезни, не подвергаются тем карам, которые предусмотрены этою статьею 1472-ой. Таким образом по буквальному смыслу русского законодательства духовное завещание самоубийцы должно быть всегда признаваемо недействительным; ибо если самоубийца был нормальный, здоровый человек, то недействительность завещания является гражданским последствием преступления, предусмотренного статьею 1472 улож. о наказ.[96]), если жена лицо имеется одно из тех условий, в силу коих самоубийца освобождается по 1472 статье улож. о нак. от последствий самоубийства, т. е. если имеются на лицо безумие, сумасшествие, беспамятство и проч., то духовное завещание является во всяком случае тоже недействительным, как составленное лицом, за которым Суд признал невменяемость по причине душевного или умственного расстройства. Из этого запутанного положения профессор Нахман в своем ((гражданском праве» находит однако очень остроумный выход. Он говорит, что сознательная воля необходима только в момент составления завещания. Поэтому, если лицо, составившее в здравом уме и твердой памяти свое духовное завещание, затем лишит себя жизни и суд признает, что самоубийство было совершено в состоянии сумасшествия или беспамятства, от болезни происшедшего, то заинтересованные лица не лишаются права доказывать, что завещание было составлено здравым человеком и следовательно должно остаться в силе.
