Испытания - [4]

— …Я вижу, куда вы клоните, Федор Николаевич! — говорил Черенцов. — Начинаете с бесспорных истин, а приводите к тому, что вам, именно вам нужно все давать в первую очередь. Забываете, что не только в области, но и в городе есть много других предприятий. Надо нам с вами объясниться раз и навсегда по этому вопросу.

— Позвольте вам напомнить, всем вам, — Озолов обвел взглядом зал, на секунду задержав его на своем собственном отражении в огромном зеркале. — Мой завод не областного, а всесоюзного значения! Без моего завода город наш был бы просто достопримечательностью для туристов!

«Противопоставляет он себя Черенцову!» — подумал Рубилин, хотя нравилось ему, что директор говорит о заводе как о своем домашнем очаге — «мой». Нынешняя встреча казалась Рубилину все менее однотонной, формально-протокольной, четко виделась ему в деталях — так, как запечатлевает важное событие зоркая память журналиста. Странная контрастность лица Вагранова — жесткие синие глаза и едва заметная улыбка, смягчающая на миг резкие, крупные черты лица. И снова сухой, острый блеск глаз, все лицо суше, собранней. Светло-коричневый летний костюм Озолова, отлично сшитый и тем не менее как будто тесноватый для его обладателя, так, словно ткань не выдерживает напора энергии здорового тела. И озоловская круглая, как глобус, большая голова. И озоловская особенность речи — с нажимом на каждое слово. Привычная уверенность в прямых широких плечах Черенцова, в его длинном тяжелом подбородке. Глаза Черенцова, пожалуй, наиболее примечательное в его облике: спокойный взгляд в упор, не выявляющий ни настроения, ни переживаний Виктора Дмитриевича.

— Позвольте вам напомнить, Федор Николаевич, — звучал баритон Черенцова, — что, например, электроника не менее прогрессивна, чем электротехника, и что электротехника зависит от энергетики, не правда ли? Зависит и от других отраслей промышленности…

— Школьные истины мне ясны, Виктор Дмитриевич! Но мне также ясно, что поставщику контакторов дополнительные средства менее нужны, ибо он еще не использовал то, что у него есть, а мне более нужны! ЭВМ-то ЭВМ, а поправлять ЭВМ нужно собственной головой!

— «Мне — более, ему — менее», «Я поправляю ЭВМ как хочу!». Очень близко к волюнтаризму, Федор Николаевич, не правда ли?

В голосе Черенцова не было ни упрека, ни раздражения. Просто констатация факта. С такой интонацией Черенцов произносил фразу, закрывающую заседание: «Итак, на сегодня все, товарищи!»

Озолов, кажется, уловил интонацию, промолчал. Потом повернулся к Вагранову:

— Мы с Виктором Дмитриевичем занялись дискуссией, не имеющей прямого отношения к выставке. Но обратите внимание, — Озолов снова оглядел зал, — пустое место между экспонатами. Почему? Потому что здесь должны были стоять лучшие образцы магнитных контроллеров. Спецзаказ для Севера. Из-за того, что мы не получили вовремя контакторов, здесь пусто… И, однако, бригада Лаврушиной, несмотря на тяжелейшие условия, в которые она попала, перевыполнит свой производственный план! Я хотел бы видеть статью об этой бригаде в газете, Андрей Степанович! Замалчивает газета лучшую бригаду. Недавно, насколько я знаю, послали вам снимок — Лаврушина читает своей бригаде «Правду». Не напечатала ваша газета эту хорошую, политически важную фотографию.

Вагранов хотел что-то сказать, но промолчал. Вопросительно посмотрел на Черенцова. «Дипломат. Или просто тактичен. Умеет даже молча посоветоваться с руководством», — подумал о нем Рубилин.

Секретарь обкома расхохотался. И мгновенно лицо его, длинноватое и обычно малоподвижное, стало удивительно обаятельным.

— Вот тут ты меня переиграл, Федор Николаевич! Я думал, что ты требуешь контакторы, а оказывается, снимок и статью! Подведет тебя когда-нибудь твоя любимая бригада!.. А кстати, почему Лаврушина вслух читает? Другие монтажницы неграмотные, что ли?

— Другие не успели выписать «Правду», — примирительно сказал Вагранов.

— Почему «подведет»? Это заявление в шутку или всерьез, Виктор Дмитриевич? — сухо спросил Озолов. — Если всерьез, то я хотел бы услышать обоснование. И не только от вас, но и от первого секретаря обкома партии товарища Рогалева.

— А я могу и так и этак: и в шутку и всерьез. И обосновать могу. На всякий случай. Завод у вас большой, бригад много, не правда ли? Я, например, сам слышал, что в обкоме комсомола хвалят бригаду Веприкова. Непьющие ребята, хорошие производственники. А директор завода все только с Лаврушиной. А если вы других иной раз почти не замечаете, то и многосторонние связи бригады Лаврушиной с огромной жизнью завода и города, иначе говоря, различные интересы бригады можете проглядеть! Надо бы вам объясниться с Лаврушиной. Кстати, молодая художница, о картине которое ночью шел разговор, кажется, из этой же бригады монтажниц?

— Я не занимаюсь идеологией, на мне план, но с так называемыми разносторонними духовными интересами мы разберемся, — пообещал Озолов. И многозначительно одобрил: — Правильно, что поснимали картины!

Наступившая пауза показалась Рубилину неловкой, может быть, потому, что она была вызвана сосредоточенным молчанием Черенцова; секретарь обкома думал о чем-то, глядя на стены зала, наспех украшенные живыми цветами.