Испытание желанием - [53]

Когда Кейт раскрыла свои губы и привстала на цыпочках, поворачиваясь в его объятиях, это обозначало, что она лишь довела сказанные им словам до их логического завершения.

Она поцеловала его не потому, что хотела, чтобы он опустился перед ней на колени, а потому, что он поднял с колен ее. Кейт отведала его вкус, и в нем была соль, и мужество, и сила, которую настоящая женщина может использовать должным образом. И он поцеловал ее в ответ.

Нед оторвался от ее губ.

— Нет, Кейт, — тихо промолвил он, — я не хочу пугать тебя. Не хочу, чтобы ты меня боялась. Я хочу лишь смотреть на тебя и видеть, наконец, то, чего я был лишен долгие годы. Ты — проклятая валькирия.

Он снова повернул ее к зеркалу. Кейт была готова расплакаться.

Она не хотела этого — не хотела, чтобы ее тайные мечты стали явью, не хотела снова надеяться. Но было слишком поздно. Она уже неудержимо стремилась ко всему этому. Неудержимо стремилась к нему.

— Это неправда. Я боюсь, — честно призналась она. — Если бы я была валькирией, то не испытывала бы страха. Я не чувствовала бы ничего подобного.

— В древних сказаниях, — ответил Нед, и она своей кожей словно ощутила резкие, шершавые интонации его голоса, — героини всегда побеждают дракона и отрубают ему голову. Мирные селяне радуются и жгут костры, и тьма больше никогда не возвращается, чтобы поглотить их землю.

Кейт чувствовала прикосновение его руки, теплое и властное.

— Но это, — продолжал он, — лишь легенды и сказки. В действительности…

Нед криво улыбнулся ей в зеркале. В его выражении было что-то озорное, дерзкое, словно он собирался открыть ей великую тайну, которая столетиями тщательно скрывалась. Она невольно прижалась к нему теснее.

— В действительности, — прошептал он, — драконы никогда не погибают, и эти шуты в громоздких доспехах с огромными мечами не могут сразить их. Настоящие герои укрощают своих драконов. Будь это твои страхи или мое… — Он оборвал себя, и грустная улыбка превратилась в широкую усмешку, скрывшую его истинные чувства. И если бы она не следила внимательно за выражением его лица, то никогда не заметила бы этой внезапной перемены.

— Твое?.. — напомнила она.

— Я отправился в Китай, чтобы поразить драконов. Вместо этого я приручил их.

— А я полагала, что ты путешествовал в Китай, чтобы проинспектировать владения Блейкли в Ост-Индской компании, разузнать, насколько соответствуют действительности дошедшие до вас слухи.

Он пожал плечами, и в то самое мгновение Кейт вспомнила, что он сказал: твои чувства — это твои чувства. А каковы были его чувства по этому поводу?

— Да разве имеет значение, почему я уехал? — спросил он. И по-видимому, этот вопрос задумывался им как риторический, поскольку, прежде чем она успела ответить, он продолжил: — Я не могу изменить прошлого. Все, что в моей власти, — возместить его. И если ты по-прежнему вздрагиваешь в моем присутствии, поскольку воспоминания о той боли, что я когда-то тебе причинил, еще сильны в твоей душе, я не могу сердиться. Ты заслуживаешь моего терпения.

— А где будешь ты? — Голос Кейт дрожал. — Где будешь ты все это время, терпеливо ожидая, когда я стану тебе доверять. Где ты будешь?

— Где я буду? — Она чувствовала его дыхание позади себя. — Я буду именно там, где и должен был находиться все это время. Когда ты подумаешь, что стены твоей крепости могут пасть, я укреплю их. Если ты испугаешься, что не сможешь больше стоять, я поддержу тебя. Я клянусь, что никогда тебя не оставлю. И когда ты поймешь, что тебе нужно просто опереться…

Его руки обхватили ее талию — сильные и нежные, поддерживая ее, но не сковывая свободы. Она действительно могла на них опереться.

Но Кейт этого не сделала.

— И если тебе нужно будет опереться, — прошептал он, — на этот раз я обязательно подхвачу тебя.

Ох, никогда она не чувствовала себя столь уязвимой, как сейчас, и никогда еще ей так не хотелось просто упасть в его объятия.

И в том, что Кейт поверила ему, поверила в то, что Нед всегда сможет подхватить ее, в то, что на этот раз муж не покинет… в этом, возможно, и заключалась ее самая главная опасность.

Это, подумал Нед после того, как Кейт покинула гостиную, было откровенной глупостью.

Нет, он имел в виду вовсе не то, как он смотрел на нее. Не то, как клялся ей в преданности и поддержке. Да и поцелуй был далеко не глупым поступком, даже если учесть, что она начала его первой.

Глупость заключалась в том, что он забылся настолько, что едва не позволил признанию сорваться с его языка.

«Твои страхи, мое…»

Нед оборвал себя, однако вовсе не потому, что задумался о последствиях этого безрассудного шага. Нет, он просто не мог подобрать подходящего слова. Его спасло отсутствие необходимого словарного эквивалента, а совсем не чувство пристойности или самосохранения. Ее страхи, его… Что же это? Как назвать это черное нечто, принадлежащее ему? Он вспоминал о нем как о мгновении: внезапная вспышка света, отразившаяся от металлической поверхности, ощущение, что выхода нет, все средства и пути исчерпаны. Оно было с ним даже сейчас. И ей вовсе не нужно об этом знать.

Это можно было бы назвать дуростью, можно глупостью. Но ни одно из этих слов не передает размеров зверя, которого укротил Нед. Так же как и не может описать ту тьму, что сокрыта внутри его.