Испытание временем - [7]
— Спросите моего кровопийцу, — звучит ее тонкий голосок, — что ему надо? Взгляните на вымогателя, который виснет на шее бедной старухи, сдирает шкуру с родной матери… Будь ты проклят, грабитель…
Она поднимает фартук, всовывает руку в подвешенный к поясу карман и тычет ему помятую ассигнацию.
— Подавись этим рублем, он все равно тебе впрок не пойдет…
Теперь вся толкучка узнала, что Дувид выродок и пиявка, а сердце матери не камень.
Как долго промечтал Шимшон у лавки бабушки? Время как будто пошло другим руслом. Чтобы не встретиться с Иваном или обозленным хозяином, он берегом речки прошел к черному ходу цирюльника и прильнул к дверной щели. Голубоглазого мужика не было. За столом, обильно уставленным водкой и закусками, сидел напомаженный молодой человек с закрученными кверху усами и золотой цепью поперек живота. Он часто поглядывал на себя в зеркало, без нужды вынимал массивные часы червонного золота и поправлял бриллиантовую булавку в галстуке. Иося, розовый от выпитого вина, возбужденно смеялся, похлопывая собутыльника по плечу, и любовно дергал его за уши. Ноздри Иоси вздрагивали, алые жилки ярко выступили на них.
— Будем здоровы, — глотая слова молитвы, бормотал цирюльник, — дай бог увидеться в добрый час веселыми и счастливыми…
Глаза его подернулись зеленью, и кончик языка высунулся изо рта. Он осторожно поднимал рюмку, облизываясь, подносил ее к губам и опрокидывал в рот.
— …Ты говоришь — герой, — шумел захмелевший Иося. — Взгляни на меня! Иося, — сказал я себе, — терпи, евреям в Египте хуже было… Хочет ли бог или не хочет, ему придется тебе помочь. Не жди от него милостей, он скорей облепит тебя болячками, но жить ты будешь… Это не жулик и не шарлатан…
Шимшон, удивленный, отступил и снова прильнул к двери.
— Ты уже не мальчик, Мойшке, — понизив голос, говорил старый цирюльник, — с тобой можно быть откровенным… С богом нашим нужно уметь ладить, на людей наплевать… Семи лет меня схватили и отдали в кантонисты. Родители отсидели шива, как по покойнику, и скоро обрадовались другому Иоське. О чужих говорить нечего, они даже не вздохнули, — одним нищим меньше… Тогда я сказал себе: «Иося, у тебя одна надежда на бога, и притом на бога с плохим характером… Он вытащит тебя из болота и, как норовистый конь, сломает тебе голову… С таким богом надо уметь ладить… Он осыпает евреев несчастьями и требует себе благодарности, как пристав. Это капризный бог, великий и тяжелый, как наш голус[4]… Вообрази, что у тебя два фельдфебеля… Нигде не написано, что в роте должен быть только один…» Прошли годы, лучше о них не вспоминать… Из меня тянули жилы, но с небесным фельдфебелем я не поссорился. Я остался евреем…
Шимшон, смущенный, отошел от двери. Старик с ума спятил… Сравнивать великого еврейского бога с норовистым конем, с приставом, фельдфебелем! До чего водка может довести человека!.. Надо держаться подальше от таких речей…
Шимшон опустился на траву под ивой и тотчас поймал стрекозу. Насекомое долго жужжало, билось и оставило в его руках зеленую ножку. Тогда он растянулся в кустах, где возились божьи коровки, и стал ловить их. Трава над берегом стояла ровно и неподвижно. Река полумесяцем лежала — блестящая и беззвучная. В небе догорало солнце, задымленное густеющей мглой…
С моста донеслась песня нищего о звездах — ангельских душах. За нею потянулась жалоба слепца.
Шимшон задумался. Какое ему, собственно говоря, дело до того, о чем болтают пьяные люди? Кто знает, что ответил старику молодой человек? Может быть, Иосе так досталось, что он трижды раскаялся…
Мысль, что незнакомец отчитал цирюльника и, возможно, даже пристыдил, успокоила Шимшона. Его потянуло обратно к цирюльне.
Старик стоял на прежнем месте и, широко расставив ноги, изрекал:
— Если бы у меня, Мойшка, был сын с характером нашего бога, я не дал бы ему вырасти… Говорят, он избрал нас из всех народов… Большое спасибо! Избрал — так балуй, ласкай, осыпай благами!.. У него все наоборот: нате, избранники, болячку номер первый — черту оседлости… Теснитесь, как селедки в бочке, задыхайтесь в бедности и пожирайте друг друга… Мало вам, получайте погибель номер два — процентную норму. Торгуйте, обманывайте промышляйте ветром, только не суйтесь в инженеры, врачи, профессора… Я так рассуждаю: если дитя виновато, его надо наказать, отхлестать, чтоб знаки остались на теле, но вспарывать женщинам животы, бросать детей с третьего этажа только потому, что они избранники? Как хочешь, Мойшка, я не понимаю его…
Гнев, возмущение, бунт, способный единым порывом очистить мир от мерзости и преступления, вспыхнули в груди Шимшона. Еще одно мгновение — и молодой Самсон ворвется в цирюльню, изобличит безбожника старика и сметет с лица земли гнездо нечестивцев… Незнакомец с массивными часами червонного золота снял золотой перстень со среднего пальца, повертел его в руке и надел на указательный. Лицо его было серьезно, глаза сосредоточенны и спокойны.
— Тысячу раз извините, реб Иосл, но я с вами не согласен…
Шимшон готов был рукоплескать. Очаровательный незнакомец с лихо закрученными усами стоил этого. Благородного человека узнаешь с первого взгляда…
«Повесть о хлорелле» автор раскрывает перед читателем судьбу семьи профессора Свиридова — столкновение мнений отца и сына — и одновременно повествует о значении и удивительных свойствах маленькой водоросли — хлореллы.
Александр Поповский известен читателю как автор научно-художественных произведений, посвященных советским ученым. В повести «Во имя человека» писатель знакомит читателя с образами и творчеством плеяды замечательных ученых-физиологов, биологов, хирургов и паразитологов. Перед читателем проходит история рождения и развития научных идей великого академика А. Вишневского.
Александр Поповский — один из старейших наших писателей.Читатель знает его и как романиста, и как автора научно–художественного жанра.Настоящий сборник знакомит нас лишь с одной из сторон творчества литератора — с его повестями о науке.Тема каждой из этих трех повестей актуальна, вряд ли кого она может оставить равнодушным.В «Повести о несодеянном преступлении» рассказывается о новейших открытиях терапии.«Повесть о жизни и смерти» посвящена борьбе ученых за продление человеческой жизни.В «Профессоре Студенцове» автор затрагивает проблемы лечения рака.Три повести о медицине… Писателя волнуют прежде всего люди — их характеры и судьбы.
Александр Поповский известен читателю как автор научно-художественных произведений, посвященных советским ученым. В повести «Вдохновенные искатели» писатель знакомит читателя с образами и творчеством плеяды замечательных ученых-паразитологов.
Предлагаемая книга А. Д. Поповского шаг за шагом раскрывает внутренний мир павловской «творческой лаборатории», знакомит читателей со всеми достижениями и неудачами в трудной лабораторной жизни экспериментатора.В издание помимо основного произведения вошло предисловие П. К. Анохина, дающее оценку книге, словарь упоминаемых лиц и перечень основных дат жизни и деятельности И. П. Павлова.
Книга посвящена одному из самых передовых и талантливых ученых — академику Трофиму Денисовичу Лысенко.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В ноябре 1917 года солдаты избрали Александра Тодорского командиром корпуса. Через год, находясь на партийной и советской работе в родном Весьегонске, он написал книгу «Год – с винтовкой и плугом», получившую высокую оценку В. И. Ленина. Яркой страницей в биографию Тодорского вошла гражданская война. Вступив в 1919 году добровольцем в Красную Армию, он участвует в разгроме деникинцев на Дону, командует бригадой, разбившей антисоветские банды в Азербайджане, помогает положить конец дашнакской авантюре в Армении и выступлениям басмачей в Фергане.