Испытание временем - [166]

Одухотворенный подобными мечтами и надеждами, он в стенах Таврического дворца обстоятельно рассказывает Совету солдатских и рабочих депутатов первого созыва, сколько претерпело человечество от блох и особенно от вшей. Они заедали людей на заре нашей культуры. Паразиты гнездились на теле наших предков, кости которых найдены в Гейдельберге, Неандертале и на Цейлоне. Почтенному собранию будет интересно знать, что в середине девятнадцатого века и совсем еще недавно вши вдохновляли живописцев и поэтов… Этому он посвятит отдельную книжку.

Благополучно преодолев свое увлечение создать анатомию насекомых, молодой зоолог увлекается охотой за клещами, и надолго.

Безмерно велик его интерес к вещами природе, неутомима жажда все разглядеть. Двигается ли он по улицам кишлака в Таджикистане, бродит ли по горам или сидит у себя в лаборатории — руки его, словно заведенные, продолжают охотиться за насекомыми, проворно мелькают пробирки, рассованные у него по карманам, принимая то мушку, то комара, неосторожно севших ему на руку или легкомысленно угодивших ему на глаза. Он не знает усталости и, должно быть, не верит в нее. Только что экспедиция, проделав далекий, утомительный путь, добралась до кишлака. Стоит мучительный зной, ни ветерка, ни капли свежего воздуха, надо бы отдохнуть, а он, захватив сачок и фотоаппарат, пускается в дорогу. В военном костюме и сапогах страстный охотник будет часами бродить по горам и не скоро вернется в лагерь.

Наблюдая за занятиями спутников и не выпуская пробирок из рук, он не преминет остановиться у древнего мазара — места захоронения киргизов, чтобы на старых могилах поискать клещей, и заодно сфотографирует всех нищих вокруг мечети.

Так ли велик интерес к новым местам и путешествиям, что они порой затмевают творческую цель его жизни?

Да, безусловно, — скажут одни. Какое-нибудь озеро или складка в горах надолго отвлекут его от важного дела. Какой толк в его фотографиях и зарисовках? Вот он заснял свадебный кортеж и самую свадьбу — так ли это важно для паразитологии? Или чему, например, служит коллекция уборных, заснятых в различных местах?

Тем не менее никто, как он, так самоотверженно не выслеживал переносчиков болезни в кибитках туркмен и таджиков, в скотных дворах, в стенах домов, в щелях полов, не рылся в грязи, не гнушаясь и не брезгуя ничем. Попутно, конечно, его занимало и другое: домашняя утварь, убранство и мебель, ковры и предметы хозяйства. Заметив необычную дверь, удивительный замок или причудливого вида строение, он спешил с фотоаппаратом к новинке. Ночью почтенный академик приходил в жилища крестьян, расстилал на земле простыню и время от времени собирал на себе насекомых…

Это странное совмещение занятий зоолог объяснял тем, что знать одну лишь биологию и строение клеща недостаточно, наука требует знакомства с бытовой обстановкой и жизнью народа, в среде которого находится враг.

Кто знает, кого больше он этим защищал — себя, свою слабость или науку?

Росла слава ученого, а с ней и круг доброхотных помощников. Сколько их у него: в Средней Азии, в Сибири, на Дальнем Востоке, на юге, на севере! Некоторые давно знают его, они были его слушателями в Военно-медицинской академии. Он в свое время их оценил и перед отъездом к месту будущей службы роздал им темы. Годы связали его с ними, они выросли и возмужали в науке. Всюду, где ему приходится побывать, появляются новые помощники, одни приходят сами, других не грех завербовать, дать им тему, а затем из Ленинграда руководить ими. Кое у кого, возможно, написана работа, и удастся ее опубликовать. Еще одна связь окрепнет, упрочится новая ячейка.

Чтобы привлечь новых помощников, ему не жаль трудов. «Сообщите по адресу: Всесоюзный институт экспериментальной медицины, — взывает он к врачам Закавказья, — встречалась ли вам болезнь, внешне напоминающая возвратный тиф, но с несколько своеобразной клинической картиной?» На это следует множество «да», завязывается переписка с врачами, учеными, студентами, лаборантами и учителями, с малознакомыми и знакомыми людьми, со всеми, кому близки интересы науки и паразитологии или кто в силу своей профессии соприкасается с природой. Он просит присылать клещей, и посылки следуют со всех концов страны. В Ленинграде он их исследует и выявляет новые районы клещевого возвратного тифа.

Необходимость руководить многочисленными группами, расположенными нередко далеко друг от друга, не оставляет ни минуты свободного времени. Много хлопот и забот в Ленинграде и не меньше их в экспедициях. Надо бы поработать в кругу своих помощников, а он мечется по городам к своим подопечным, тратит дни и недели на разъезды по самым различным делам. Много их, и нет им, кажется, предела.

Дорого этот успех обошелся ему, он разлучил его с творчеством, оставив в утешение счастливое сознание, что другие продолжают его дело. Не слишком радостное чувство для того, кто всю жизнь промечтал творить и исследовать тайники жизни.

Особенно много времени отнимают у него три места его постоянной работы, отстоящие на расстоянии шестисот, четырех с лишним тысяч и пяти тысяч километров друг от друга. Он — начальник кафедры общей биологии и паразитологии в Ленинграде, заведующий отделом паразитологии в Москве и председатель филиала Академии наук. Где уж вовремя поспеть в Сибирь, к месту эпидемии энцефалита. Напрасно Министерство здравоохранения Союза напоминает ему об этом. Надо бы поехать, но где уж. Только что прошла конференция врачей, где он уговаривал участников присылать ему кусочки человеческой кожи с клещами, присосавшимися к ней. Затем подоспело совещание, которое он сам проводил. Были заслушаны тридцать докладов и принята масса важных решений. Он всех переслушал и коротко резюмировал каждую речь. В намеченную минуту была готова составленная им резолюция…