Испытание в Иноземье - [2]

Почерневший от пожара охотничий нож был ее единственным оружием. А ведь в горах водятся ужасные звери. Девушка провела языком по пересохшим губам и почувствовала в животе тупую боль. Когда она ела в последний раз? Ночью? В сумке лежал кусок хлеба, зачерствевший и покрывшийся плесенью. В холмах можно найти ягоды. Она почти что видела их перед собой: желтые, сочные, грузно свисавшие на тонких ветках, почти касаясь земли. Чарис еще раз проглотила комок в пересохшем горле, а затем, оттолкнувшись от пенька, побрела, спотыкаясь, дальше.

Ее безопасность теперь зависела от решения поселенцев. Чарис не умела скрывать свои следы, и утром их легко обнаружат. Но хватит ли у них решимости преследовать ее и дальше, или же они махнут на последнюю чужачку рукой, понадеявшись, что дикие звери сами покончат с ней, этого девушка не знала. Она теперь осталась единственным символом всего того, против чего выступал Толскегг, - либерально настроенного инопланетного образа мышления, "не женского", по его выражению. Да уж, дикие звери, которых так старательно классифицировал рейнджер Франклин, все же лучше, чем снова оказаться в их лачугах и попасть под пагубное воздействие Толскегга, изрыгавшего яд, который порождал этот закрытый от всего разум и который она, наученная отцом, уже давно научилась бояться. А Висма и остальные жадно поглощали этот яд и становились все более озлобленными и неистовыми. Чарис, пошатываясь, побрела по тропе.

Никак нельзя было понять, взошло ли солнце, чуть позже вдруг отметила про себя девушка. Наоборот, облака еще более сгустились. Чарис хмуро наблюдала за ними, предполагая, что скоро может начаться непрекращающийся холодный дождь. Деревья на холмах способны защитить ее лишь от этого ливня, но не от холода. Следовало забраться в какую-нибудь пещеру или расщелину, прежде чем она не лишилась последних сил и уже не сможет идти дальше...

Девушка попыталась припомнить, куда ведет эта тропа. Она дважды ходила по ней. В первый раз - когда ее протаптывали, а во второй - когда ребятишек водили к ручью, чтобы показать им прекрасный луг с красными цветами и маленькими, словно жемчужинами, летающими ящерками, которые носились среди вьющихся стебельков.

Ребятишки... Потрескавшиеся губы Чарис скривились. Даже Джонан бросил в нее камень, и теперь у нее на руке синяк. Да, а ведь в тот день Джонан восхищенно склонялся над опьяняющими красотой цветами.

Ребятишки, совсем малыши и чуть постарше... Чарис начала припоминать, сколько мальчишек спаслось от белой смерти. Надо же, с некоторым удивлением вдруг поняла она, все они до сих пор живы - все те, кому еще не исполнилось двенадцать лет. Пятеро, и все - из семей, которые менее всего контактировали с правительственными служащими, из самой фанатичной группы. А взрослые мужчины... Чарис заставила себя припомнить каждое перекошенное лицо в толпе жаждущих ее гибели, всю толпу, за которой она следила, пока не решилась бежать.

Двадцать взрослых мужчин, а ведь их было не меньше сотни! Женщины отправятся на поля, но они не смогут справиться с тяжелой работой по сбору урожая, которую обычно выполняли мужчины. Через сколько же времени их лидер Толскегг осознает, что намеренно заставив толпу уничтожить инопланетное оборудование и технику, он тем самым приговорил к медленной смерти и всех остальных колонистов?

Конечно, рано или поздно в Центральном Правительстве решат выяснить, что же тут произошло. Но пройдет не один месяц, пока в небе над Деметрой не покажется новый корабль, присланный правительством. А когда это все-таки случится, на месте бывшей колонии найдут один лишь бурьян. И свою жестокость выжившие объяснят якобы вспыхнувшей эпидемией. Толскегг же, если он еще будет жив, придумает какую-нибудь правдоподобную историю. Девушка не сомневалась, что лидер колонии считает, что он и его люди независимы от правительства и сюда не будет послан никакой корабль, что подтвердит могущество их веры.

Чарис пробиралась сквозь заросли. Начался дождь, волосы прилипли к лицу и по ним на лицо стекали холодные капли, проникая под разорванное пальто. Девушка наклонилась к земле, ее по-прежнему бил озноб. Только бы добраться до ручья. Там неподалеку стоит разломанная скала, будет где спрятаться в расщелине.

Но взбираться по склону холма было все труднее и труднее. Несколько раз Чарис падала на четвереньки и ползла вперед, пока не натыкалась на очередной куст или валун, с помощью которого она снова вставала. Все вокруг было мокрым и серым, туманный океан, сквозь который ничего нельзя увидеть. Чарис резко встряхнула головой. Как же легко нырнуть в глубины этого океана и забыться.

Да, то, что с ней сейчас происходит, ей не снится. Девушка упрямо хваталась за кусты и тащила себя вперед. Там, на вершине холма, она окажется в безопасности - или по крайней мере, у нее появится какая-то свобода, не ограниченная поселенцами. Рядом журчал ручей. Вместо красочного колышущегося ковра цветов торчали стручки с семенами. Не было видно и ящерок, но из ручья пила какая-то тварь, приземистая и волосатая, с длинным рылом, поглядевшая на девушку с холодным бесстрашием. Чарис остановилась и тоже уставилась на зверя.