Испытание смертью - [20]
Мы двинулись вперед одной мощной колонной, пять сотен, одна рядом с другой, каждая в две шеренги; остальные пять сотен следовали сзади. Шли неспешным аллюром, кентером, давая коням возможность сберечь остатки сил, но, когда выехали к тылам все уменьшающегося войска противника, я увидел, что центурии Каста идут туда же, заполняя пространство перед нами. Мы двинулись вперед, в сторону канала, который противник использовал в качестве опорного пункта у себя на правом фланге. Наших войск здесь не было, но когда мы построились в боевой порядок в нескольких сотнях футов позади галлов, я услышал жуткий грохот и рев, доносящийся из их рядов. Рассмотреть, что там происходит, я был не в состоянии, все закрывали тучи пыли, но, как я понял, там шла какая-то схватка. Я дал сигнал двигаться вперед, и мы шагом направились на галлов. Когда мы сблизились с ними, я рассмотрел, что на земле прямо перед нами лежит множество тел, а многих других уносят на носилках, или они, хромая, сами уходят в тыл, раненые. Их были сотни, может, даже тысячи, и когда они нас заметили, то разразились жалобными и трагическими воплями. Я присоединился к Буребисте и сделал знак Галлии присоединиться к нам. И дал сигнал к атаке.
Наша атака провалилась.
Лошади, уже вымотанные многочасовым боем, не слушались всадников, да те и не особенно их понукали; я и сам понял, что Рем сильно устал и вспотел, а мне вовсе не хотелось рисковать, чтобы окончательно запалить его, пусть даже во имя славы. Мы неспешно подобрались к галлам, которые успели создать импровизированную линию обороны, выставив вперед щиты и копья и прикрыв своих раненых. Мои конники замедлили ход, а затем остановились в сотне футов от выставленной ими стены из дерева и стали. Мы, правда, нанесли им кое-какой ущерб, поскольку Галлия и ее женщины выпустили по ним свои последние стрелы, да и я тоже, так что через несколько минут еще больше врагов уже лежало мертвыми под стеной из щитов. Ничего больше мы сделать уже не могли. Я дал команду отступить, и мы шагом отошли на безопасное расстояние вне зоны действия луков или пращников неприятеля, которые еще могли у него оставаться.
Ждать пришлось недолго. Римские легионы, продолжавшие стойко сражаться и соблюдать боевой порядок, тем не менее продолжали под напором нашей пехоты отступать вправо, к каналу. Сквозь пылевую завесу, которая постоянно поднималась из-под ног и копыт, я с трудом разглядел галлов, которые медленно смещались вправо от нас. А слева появились несколько наших свежих когорт – воины Каста, построенные по центуриям, постепенно охватывали толпу галлов. Два римских легиона оказались окружены с трех сторон, с фронта, слева и справа. Интересно, сколько легионеров еще оставалось в живых? День клонился к вечеру, солнце уже начало смещаться к западу, но было еще очень тепло и не совсем ощущалось ветра. У меня жутко пересохло во рту, а язык, казалось, страшно распух. Глаза щипало от стекавшего в них пота. Я стащил с головы шлем. Его кожаная подкладка была насквозь мокрая, а волосы прилипли к черепу. Рядом возник Буребиста:
– Ты не ранен, господин?
– Нет. Вели людям спешиться и отдать коням всю оставшуюся воду. Больше ничего делать не нужно.
– Мне очень жаль, что мы их не одолели, господин.
Я протянул руку и положил на его плечо:
– Это полностью моя вина.
Наше участие в битве уже закончилось, но я еще не понял, что скоро закончится и сама битва. Наше войско теснило противника к каналу, и ряды галлов окончательно расстроились и смешались, поскольку до них наконец начало доходить мрачное осознание того, что их разгромили. Римляне же, следует отдать им должное, бились и погибали, не теряя боевого порядка, правда, одна или две центурии попытались сбежать. Это не принесло им успеха, поскольку они лишь ввалились в давящуюся толпу тех, кто пытался перебраться через канал. Этот канал избрали опорной точкой для их правого фланга, потому что он был широк и с крутыми склонами, а поскольку стояло лето, то почва там высохла до каменной твердости. Люди прыгали и скатывались вниз, ломали ноги и руки о его твердое дно. Сотни воинов скатывались вниз, падая на тех, кто спрыгнул туда секундой раньше, и вскоре там образовалась бьющаяся в корчах и извивающаяся масса переплетенных тел, вбившаяся в дно канала. Некоторые счастливцы ухитрились бежать, высвободившись из этой дикой мешанины тел, и затем уйти, убежать или прохромать по дну канала на север. Не знаю, сколько времени им придется так брести, канал тянулся на многие мили.
Оставшиеся центурии римлян тем временем побросали оружие и подняли руки, моля о пощаде. Наши войска, по большей части фракийцы и германцы, которые с ними сражались весь этот долгий день, тоже были вымотаны и, вероятно, рады перестать рубить и колоть. Римлян повели в наш тыл ожидать решения Спартака об их дальнейшей судьбе. Афраний оказался не столь милосерден. Когда противостоявшие ему галлы, весь день подвергавшиеся непрерывному массированному обстрелу из луков, смешались и побежали, он приказал своим людям свалить и срубить колья, выставленные между ними и противником. А когда это было сделано, бросил свои центурии вперед. Единственными, от кого они встретили какое-то сопротивление, оказалась тоненькая шеренга галлов, пытавшихся прикрыть отступление своих товарищей. Их перебили за считаные минуты, и тогда все когорты испанцев понеслись вперед, рубя всех, кто им встретился на пути. Через пятнадцать минут они соединились с людьми Каста, и битва закончилась. Но не резня.
73 год до нашей эры. Парфянская империя – одна из величайших держав на земле, и ей не страшны набеги чванливых римлян. Принц Пакор – достойный наследник царства: в первом же бою с легионерами он лично захватил знамя с орлом. Но самоуверенность сыграла с Пакором злую шутку: в очередном сражении он попадает в плен. Парфянского принца ждал бы невольничий рынок и жалкая судьба раба, не окажись рядом человека, чьему имени суждено прогреметь от края до края земли, – неукротимого воина и прирожденного лидера, беглого гладиатора Спартака.
«Чтобы выжить, вам необходимо овладеть искусством выживания, особенно психологическим его аспектом, поскольку от этого в конечном счете и зависит, останетесь вы в живых или погибнете», — говорит Питер Дарман. В его книге «Выживание в экстремальных ситуациях» собран опыт элитных подразделений, таких как SAS и «Морские котики» США. В основе выживания лежат самые простые вещи: правильное использование одежды, инструментов, подсобных предметов и, главное, ваша психологическая готовность. Автор рассказывает о том, как выжить в различных нештатных ситуациях: в пустыне, тайге, джунглях, на Крайнем Севере.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.