Испытание на верность - [144]
— Кто здесь старший?
Ему указали на командира санроты.
— Немедленно организуйте подводы и вывозите своих раненых. Мы не можем тут больше задерживаться. Вы поняли?
— Да-да, спасибо. С кем имею честь?
— Начальник штаба пятьдесят седьмого, — капитан козырнул и, считая разговор оконченным, обернулся к стоявшему рядом лейтенанту:
— Собирайте эскадрон и — вперед!
— Ч-черт, как здорово болит плечо, промолвил Селиванов и начал скидывать с себя ватник и гимнастерку. Правая рука выше локтя и плечо были затянуты синевой и опухолью. — Вот гады, долбанули, — продолжал он, ощупывая руку. — За такое дело не пожалел бы гаубичного снаряда на башку тому, кто это сделал.
— Вам еще повезло, товарищ капитан, — сказал, смеясь, начальник разведки дивизиона. — Скажите спасибо, что осколок на излете был…
— Погоди, вот пересчитаешь своими боками сучки на елке, тогда посмотрю, какой ты будешь добрый, — пробурчал Селиванов.
Он весь день опять просидел на дереве, замерз, а тут еще боль. Правда, день прошел более спокойно, огня почти не вели, берегли снаряды, которых осталось совсем мало. К общей усталости примешивалось и беспокойство. Часов с двух не стало связи со штабом дивизии, ни телефонной, ни по рации, ни посыльными. Как отрезало.
Весь день бой кипел в районе деревни Курково и к вечеру отдалился к переправе. Значит, гитлеровцам удалось потеснить наших.
Ординарец занес в землянку хлеб и консервы, поставил закопченный на костре чайник:
— Ужинать, товарищ капитан!
Селиванов оглядел «стол».
— Что так скудно?
— Сегодня ничего не подвезли. Это я из трофейных продуктов сообразил.
Ужинали без воодушевления: рыбные консервы оказались невкусными, а черный, немецкой выпечки хлеб мало отличался по виду и плотности от замазки. Только чай был свой — русский и привычный. Пили вволю. После чая потянуло на сон.
Селиванов решил разогнать дрему, пройтись на ближнюю батарею, проверить, как поставлено охранение. Ему хотелось заодно подбодрить бойцов, которые понимают, конечно, что положение складывается не в пользу дивизии, и тоже тревожатся.
Он обошел все орудия, каждому расчету объявил благодарность за храбрость и меткость огня. Наказал, чтобы караульную службу несли на совесть.
Была ночь, когда он возвращался назад. Гитлеровцы беспрерывно освещали местность перед собой ракетами, тем самым определяя свое положение. Селиванов на минуту остановился, мысленно представил себе весь район, где воевала дивизия, и пришел к выводу, что полк окружен. Он не мог сказать о других частях дивизии, но что полк Исакова отрезан, был уверен, потому что ракеты вспыхивают там, где находятся тылы. Окружены на небольшом участке леса. Поэтому и связи нет.
Из землянки он позвонил Исакову:
— Какие новости, товарищ подполковник? Что у соседей?
— А никаких, — ответил Исаков. — С двух часов не имею связи. Ни с соседями, ни с верхом. Может, к утру что-нибудь прояснится, а пока ничего нового. Мои все на местах…
Селиванов не стал делиться с ним своей тревогой, поблагодарил и пожелал спокойной ночи.
Утром Селиванова разбудили голоса.
— Тише вы, черти, — шипел, как рассерженный гусак, начальник штаба дивизиона, — командир отдыхает. За целую неделю выпала ночка поспать — и то не даете…
— Так «язык». Вдруг что важное знает…
Селиванов вылез из «берлоги», как он в шутку именовал свой блиндажик, потряс кудлатой головой, освобождаясь от дремоты и дурмана спертого воздуха, спросил:
— Кого привели? Давайте его сюда!
Разведчики подвели раненного в плечо гитлеровца. Он был без каски, чернявый, спутанные волосы прикрывали лоб, и он постоянно их откидывал с глаз, встряхивая головой. Лицо посинело от холода, губы прыгают то ли от озноба, то ли от страха. Мундир в крови и глине. Морщась от боли, гитлеровец что-то быстро говорил. Селиванов разобрал только несколько слов:
— Никс дойче… Чехословак! — Пленный тыкал себя в грудь и твердил: — Я есть чехословак! Никс дойче!..
— Ладно, не трясись, — сказал Селиванов. — Не съедят тебя тут. Надо его перевязать. Черт его знает, может, он и в самом деле чех. Сейчас у Гитлера кого только в армии нет. Всех собрал, со всей Европы.
Фельдшер дивизиона тут же у землянки перевязал раненого, на плечи ему накинули суконное одеяло, и, когда он перестал трястись, Селиванов с помощью других командиров попытался расспросить пленного, кто он и откуда. Тот опять много говорил, делал здоровой рукой охватывающие движения, стараясь жестом выразить суть.
— Ишь, собака, показывает, что нас окружить хотят, — сказал начальник штаба. — Вот поставить к стенке, чтобы знал, как против своих братьев-славян воевать. Небось сам на нашу сторону не перешел, ждал, пока в плен возьмут.
— Разведчики говорят, что сам на батарею вышел, выходит, перебежчик, — разъяснил начальник разведки.
— В том-то и дело, что «выходит», — съязвил Селиванов, который силился понять пространные объяснения пленного и не мог. А ведь наверняка человек принес что-то важное, иначе б не шел. — Чехословак, свой брат — славянин, насильно мобилизованный, а ты — к стенке. Так начнешь обращаться, так тебе никакой дурак в плен не пойдет, до последнего будет сражаться. Думать надо, голова…
Жизнь охотоведа полна разнообразных приключений и достаточно романтична. Молодой охотовед Буслаев едет на Дальний Восток за черным соболем. С бывалыми охотниками-проводниками проходит он сквозь таежные дебри. Сколько приключений выпало на долю отважных путешественников, сколько труда было положено, чтобы найти этого драгоценного зверька! Об этом узнает читатель, прочтя увлекательно и живо написанную книгу «За черным соболем». Художники: Т. И. Алексеева и Е. А. Асманов.
Роман посвящен событиям Великой Отечественной войны, а именно — разгрому советскими войсками Витебской группировки врага в июне 1944 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Основой сюжета романа известного мастера приключенческого жанра Богдана Сушинского стал реальный исторический факт: покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Бомбу с часовым механизмом пронес в ставку фюрера «Волчье логово» полковник граф Клаус фон Штауффенберг. Он входил в группу заговорщиков, которые решили убрать с политической арены не оправдавшего надежд Гитлера, чтобы прекратить бессмысленную кровопролитную бойню, уберечь свою страну и нацию от «красного» нашествия. Путч под названием «Операция «Валькирия» был жестоко подавлен.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.