Испытание - [3]

Ну конечно ни райских садов, ни котла со смолой не будет, мы же не звери.

- Кончай говорить, дорогая, - подала голос рыжая. Ее голос в отличие от грустного, но мягкого и насыщенного голоса блондинки, которая назвала себя Богом, звучал мелодично, но насмешливо, с сарказмом. - Заканчивай эти разговоры.

Пора начинать, а то так и до вечера не освободимся.

Она шагнула в сторону, и между девушками из воздуха возникли золотые весы. Чаши весов поколыхались и замерли, поймав шаткое равновесие.

- Ну вот, дорогая, теперь давай вспоминать. В четыре года он подрался с мальчиком из соседнего дома, - она говорила, а перед глазами Игоря встала та сцена. Хотя нет, не перед глазами, а он еще раз пережил те минуты своей жизни.

Впечатление осталось двоякое: с одной стороны было приятно вспомнить детство, с другой - драться было не очень приятно. Потом он снова очутился в лесу с двумя девушками, что-то звякнуло. Игорь посмотрел на весы. На одной чаше еще качающихся весов теперь лежал черный шарик, перевешивающий весы, нарушивший равновесие. При ближайшем рассмотрении шарик оказался крупной черной жемчужиной, но не это тронуло Игоря.

- Стойте! Но ведь наказывать или не наказывать надо не за действие, а за причину этого действия. Я ведь тогда подрался с ним, потому что он девочку обижал.

- Ну как наказывать это другой разговор.

За причину, за следствие - у каждого свое мнение на этот счет, сообщила рыжая, потом обратилась к блондинке. - Как мы поступим, дорогая.

- Я думаю, он прав, но права и ты, - она на секунду задумалась. Хорошо, будем оценивать и непосредственное действие, так как оно влияет на события, и причину этих действий, так как цель может быть благая, хоть и не оправдывает средства. Итак он хотел защитить девочку, это хорошо.

Снова звякнуло, весы выровнялись. На правой чаше теперь лежал такой же шарик, как и на левой, только перламутровый. 'Сразу видно, что бабы подумал Игорь - жемчуг, золото...' - Это не твое дело, - сообщила ему та, что назвала себя Богом.

- Вы еще и мысли читаете? - содрогнулся Игорь.

- А как же, конечно. И мы знаем о тебе больше, чем ты сам. Но давайте перейдем к делу.

Обе посмотрели на весы. Игорь невольно посмотрел туда же.

- Да, так будет верно, - обронила рыжая.

- А теперь, дорогая, вспомни, как он врал матери, - Игорь пережил, прочувствовал, прожил эти моменты своей жизни еще раз. - вспомни, как он таскал у нее из кошелька мелочь, вспомни...

Черные шарики забарабанили по левой чаше весов. Потом заговорила блондинка, и на весы посыпались перламутровые шарики. Вся жизнь была прожита Игорем еще раз. Сначала хронология более менее соблюдалась. С того раза, когда впервые обманул маму он, почувствовав, что ложь его принята на веру и остается безнаказанной, начал обманывать чаще все больше по пустякам. Потом однажды упер у матери из кошелька несколько манеток. Мама не заметила этого и кража повторилась. В школе он все же продолжал хорошо учиться, потом однажды переругался с классной руководительницей, обозвал ее п...дой при всем классе и, хлопнув дверью, удалился. Мать была вызвана в школу, но так об этом и не узнала. А Игорь продолжал посещать стены храма знаний, но заходил он туда все реже и реже, а оценки его становились все хуже и хуже. Потом вспомнилось, как он со своим приятелем обчистил соседскую квартиру, вспомнились все его 'шалости', которые он позволял себе будучи 'уважаемым' человеком в своем дворе.

Последнее событие, которое он пережил заново в хронологическом порядке, было изъятие им того самого ножичка у одного лоха. Лох был соплив и самоуверен. Игорь нагрел его в карты, а потом, когда оказалось, что долг отдавать лоху нечем, пришел к нему домой и взял себе первое, что понравилось - ножичек лохова отца. Лох умолял взять что-нибудь другое, но Игорь был непреклонен. Этот поступок долго рассматривался с разных точек зрения и был оценен целой горстью шариков, распределившихся по обеим чашам весов.

Дальше подробности жизни Игоря заскакали уже без соблюдения хронологии. Он прожил всю свою жизнь еще раз.

Иногда поступки его переоценивались им и тогда он стыдливо опускал глаза. Иногда он воспринимал реакцию на свои действия в штыки, даже если и был не прав, то не признавал этого. Однако вспоминались не только плохие поступки, но и двоякие, и откровенно хорошие. Весы двигались не находя покоя, изменяли свое положение то в одну, то в другую сторону, иногда находя равновесие. Но не успев замереть, тут же снова приходили в движение.

Наконец весы замерли. Игорь посмотрел на результат, вздохнул с облегчением. Весы хоть и чуть заметно, но все же перевешивали в правую сторону. Девушки: златокудрая Бог и рыжая Сатана - задумались, морщили лобики пытались припомнить еще что-то.

- Да! - вспомнила рыжая. - А тот самый первый раз, когда он солгал матери. Помнишь, дорогая?

- Помню, - отозвалась та, что была Богом. Весы вздрогнули, Игорь тоже. Горку шариков на левой чаше весов увенчала еще одна черная жемчужинка, весы выровнялись и замерли.

Девушки снова призадумались, но так ничего и не вспомнили. Игорь тоже ничего не вспомнил и не мог вспомнить при всем желании, потому что вся его жизнь от и до уже была прожита им еще раз. Не осталось ни одного поступка, ни одной тайной мысли, которая не была бы раскрыта и положена шариком на одну из чаш весов.