Испытание чувств - [94]

Третьего мая, когда для всех остальных в разгаре была весна, для неистовых болельщиков вроде нас наступил пик хоккейного сезона. Посмотреть матч к нам пожаловали многочисленные друзья, так что победа была встречена общим торжеством.

Мы наблюдали за ходом полуфинальных поединков на кубок Стенли, и «Брюинс» взял верх над своим главным соперником – «Монреаль Канадиенс». Дерек Сэндерсон что-то кричал в своей комментаторской кабине в Бостон-Гарден, но его голос заглушали вопли и улюлюканье, огласившие нашу гостиную. Шум стоял такой, что уши закладывало, но как иначе выразить свой восторг?.. – Три – ноль, папа, у-у-у!

Брайана распирало от возбуждения. Едва сдерживаясь, он вихрем понесся на кухню за стаканом молока и только потому услышал слабую трель телефона – так у нас был отрегулирован в эти дни звонок. Через мгновение он вернулся озабоченный.

– Это Келли, и у нее что-то случилось, – сообщил он мне. – Она просит тебя.

Стюарт приглушил звук телевизора, а я отправилась на кухню и взяла трубку, которую Брайан оставил болтаться на шнуре.

– Привет, дорогая! Что стряслось?

– Мам, о, Господи, я не знаю, что мне делать. Рыдания, всхлипывания и громкий рев сопровождали это тревожное вступление.

– Что такое? Экзамены?

До экзаменов оставалась неделя, и я знала, что Келли готовится к ним, не щадя себя и надеясь запихать себе в голову массу полезных сведений. В это время года стресс в студенческих городках – обычное явление, и любой самый значительный пустяк может стать причиной истерики.

– Съела что-нибудь? – спросила я в надежде юмором разбавить ее слезы. Ничего подобного. – Поссорилась с Филом?

– О нет… – всхлипнула она. – Это не пустяк. Об этом нельзя… по телефону.

Это уже что-то новое. Сейчас Келли жила в своей комнате совершенно одна, так что никто не мог помешать телефонному разговору.

– Я не знаю, как…

Она опять ударилась в слезы, да еще пуще.

– Хочешь, чтобы я приехала?

До нее было два часа пути; между тем было уже восемь вечера, больше даже, и Келли прекрасно знала, что вырвать меня из дома в это время может разве что землетрясение.

– А ты можешь? – робко спросила она.

– Уже еду.

Я в двух словах обрисовала ситуацию Стюарту, который стоял возле.

– Может, это стресс от того, что перезанималась, кто знает?

– Хочешь, чтобы я поехал с тобой? – осведомился он.

– Нет, у нас гости, не отправлять же их по домам. Хоть она ничего и не сказала, но что там у нее могло произойти? Останься с гостями и составь им компанию, а я сама прекрасно справлюсь. Уже поздно, так что я останусь у нее на ночь: в ее комнате есть вторая кровать. Я тебе позвоню попозже, расскажу, как там и что.

Судя по улыбке, он был весьма доволен таким раскладом, но, если быть до конца честной, Стюарт же не слышал, как Келли плакала. Счастливый, он вернулся к телевизору и, не успела я выйти, как забыл все на свете. Сунув в пакет зубную щетку и рубашку, я выскочила на дорогу. Быстрее пули – как же, мама спешит на помощь! – я помчалась по шоссе, дабы утолить печали моей красной девицы.

У меня было достаточно времени для размышлений, пока я ехала эти два часа. «Должно быть, все-таки стресс, – думала я, – доучила на свою голову, готовясь к экзаменам».

Стресс. Слово, которое я понимаю как никто другой, ведь я сама была девять месяцев под его гнетом. Меня никто не винил, но я всегда чувствовала себя виноватой перед Стюартом. Он оказался куда прекраснее, чем я того заслуживала.

– Родная, – сказал он, когда я попыталась ему объяснить историю с Ричардом. – Я не нуждаюсь в детальном описании, что вы делали и где были. Честно говоря, я вообще ничего не хочу об этом слышать: пусть это останется между вами, навсегда. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне, чтобы мы начали жизнь заново с того момента, когда между нами пробежала черная кошка. Но если мы не будем искренни, то никогда не сможем пройти через это.

Это одновременно и легко, и трудно – облечь в слова то, что может причинить боль.

– Стюарт, когда я вышла за тебя, мне ударило в голову, будто Ричард приедет и спасет меня, – ну, знаешь, как рыцарь на белом коне. Я и представить не могла, что ты с самого начала был моим спасением. И как я могла верить во все эти сказки на протяжении стольких лет, пока обманывала тебя?

– Ты не обманывала меня, – ответил он. – Я знал, что здесь замешан кто-то другой, но, пока этот другой был лишь в твоих мечтах, это было нестрашно. Все изменилось, как только ты встретила его снова, тогда ты солгала мне в первый раз и поступила не очень хорошо, знаешь.

– Как ты?

– Когда ты вернулась домой после встречи выпускников, я поинтересовался, нет ли у тебя старых приятелей, из-за которых я должен беспокоиться, а ты сказала, что нет. Ты вспыхнула и не захотела встречаться со мною взглядом, и я понял, что ты солгала.

– Но как ты узнал о Ричарде? Я никогда не говорила тебе про него.

– Твой отец сказал еще до того, как мы поженились.

– Отец? Как он осмелился…

– Не огорчайся так. Лео не выдал мне никаких твоих секретов. Он просто боялся, что ты опять можешь взяться за свое, и пытался… предупредить меня, я думаю. Я ему пришелся по душе, знаешь, – с глупой улыбкой добавил он.