Испытание чудом. Житейские истории о вере - [3]
Из-за горизонта в небо медленно выплывал пурпурный шар восходящего солнца, окрашивая заснеженные деревья и дома в розовый цвет надежды. Морозное зимнее утро сменяло ночь, чтобы, в свою очередь, уступить место дню – предпоследнему дню уходящего года. Однако для хирурга Сергея Окулова время словно остановилось. Затаив дыхание, он слушал сидевшую перед ним престарелую женщину, чья жизнь была столь же трудной, сколь и долгой. И, несмотря на это, она считала себя счастливой. Но почему? Почему?
Тем временем Мария Ивановна продолжала свой рассказ:
– Вот я и осталась работать в больнице. И проработала там два года – пока мне восемнадцать не стукнуло. Тут засела я за книжки: собиралась в ветеринарный техникум поступать. Да вот не вышло…
– А почему не вышло? – полюбопытствовал Сергей Окулов.
– Так война началась, – спокойно пояснила старушка. – И к нам с Карельского фронта эшелоны с ранеными пошли. А медсестер и санитарок не хватало. Тут меня и мобилизовали в железнодорожный эвакопункт. Работала я там по двенадцать часов: обмывала, обстирывала, перекладывала, перевязывала – давал Бог сил! Да это еще что! Бывало, иду к себе, а за плечами мешок с гнойными бинтами несу. За ночь перестираю их дочиста, высушу у печки, а поутру смотаю в катушки (для этого такая машинка специальная была) и отнесу в прожарку. Мне за это в конце войны даже награду дали: медаль за доблестный труд. А еще значок «Ударнику сталинского призыва». Вот ведь как!
А когда война уже к концу подошла, отправили меня из Вологды под Михайловск, в Исакогорку.
Там тогда наводнение случилось, какого, говорят, в тех краях давно не видали. Весь путь от Бакарицы до Исакогорки вздыбило да над водой подняло. Вот меня вместе с другими железнодорожниками и отправили его восстанавливать. Я ведь сноровистая: знаю и как кривые ложить, и как прямые восстанавливать. Доработала до осени. И тут говорит мне бригадный мастер:
– А не хочешь ли ты, Маша, к нам завербоваться? Зарплата у нас хорошая. Опять же, не в вагоне жить будешь – общежитие дадим. Ведь война-то уже кончилась: теперь санитарки да медсестры только образованные нужны. А ты необразованная… А мы тебя и подучим, и разряд тебе поднимем. Подумай: дело-то выгодное.
Подумала я, подумала – да и согласилась, и пошла в путь. Хотя работа тяжелая была… да разве хлеб легким бывает?! Через месяц дали мне под начало бригаду пленных румын. А с ними держи ухо востро! Они ведь как цыгане, только еще хуже. Зазеваешься – могут и ножом в бок пырнуть. Страшное дело! Помню, в первый же день отправили нас в тупик, щебень разгружать. Охрана в вагоне осталась, одна я с ними. Тут один из них, чернявый такой, самый наглый – Лонгином его звали, – зажал меня между вагонами и хотел снасильничать. Да я в ту пору девка крепкая была – так ему дала в харю, что нос в двух местах сломала, да сама же потом его и вправила. Да вы не дивитесь, доктор – они только с виду амбалы были, а сами-то едва на ногах держались: плохо их кормили. После того они меня и признали… Жалела я их, хоть они и против нас воевали. Бывало, принесу из дома еды горячей да и накормлю, кто из них послабей. А когда разгружали картошку или брюкву, возьму да и отойду в сторону: пусть хоть несколько картофелин себе в карман сунут. Чай, люди… Когда же в сорок восьмом году их домой в Румынию отправляли, очень душевно мы расставались: кое-кто из них даже плакал. И меня с собой звали. Особенно тот Лонгин.
– Поедем, – говорит, – со мной, Мария. У меня в Румынии хутор, хозяйство. Все твоим будет. Поженимся с тобой, обвенчаемся. На руках тебя носить стану, ни в чем нужды знать не будешь.
Да только любовь зла: не вышла я за румына – вышла за татарина!
Те татары были не заключенные, а высланные. Пригнали их к нам в Исакогорку путь восстанавливать. И один из них, Ахметзян его звали, ухаживать за мной стал. Какой же он был красавец! А какой сильный! Ну, известно, дело молодое… Только недолго мы друг на друга радовались…
В ту пору я уже на сносях была, на седьмом месяце, а все работала, чтоб стажу больше было. Ахметзян мой мне во всем помогал. Да не рассчитал сил: разгружали его ребята полувагон с рельсами, да не с того конца дернули – его и придавило. Не совсем убило, да внутренности отшибло – таял он как свечка на ветру. К тому времени, как родилась у нас дочка, уже вовсе на ладан дышал. И стал меня просить:
– Отпусти меня, Маруся, в родное село. Хочу, чтобы схоронили меня по родным обычаям и в родную землю на вечный покой положили.
Ну а я что? Я ж его любила!..
Старушка смолкла, словно не в силах была рассказывать дальше… И в смотровой воцарилась тишина. Она длилась до тех пор, пока Мария Ивановна не заговорила вновь:
– Некогда было плакать: нужно было дочку поднимать. Вырастила ее, выучила – все, что могла, ей дала. А перед пенсией деньги со своей сберкнижки отписала ей на кооперативную квартиру. Пусть живет еще лучше меня! Когда же советская власть прекратилась и жить тяжело стало, я, хоть и была уже на пенсии, снова в путь пошла. Устроилась уборщицей в портовую библиотеку. Невелика зарплата, а все ж дочке подспорье… Потом внуки у меня пошли, потом и правнуки… Так разве не счастливо я жила, доктор?! Вот скажите вы мне по чести, по совести: есть ли кто на свете счастливее меня?!
Монахиня Евфимия совмещает служение и Богу, и людям: она работает врачом в одной из поликлиник Москвы и пишет удивительные истории, соединяя художественный вымысел и текст церковных первоисточников. Герои этих «невыдуманных историй» – архиереи и безбожники, монахи и блудницы, преступники и подвижники; жанры – житие, детектив, сказка. Как исполнить христианскую заповедь о любви к врагам и смириться с подлостью самых близких тебе людей? Как остаться человеком в мире, где зачастую непонятно: кто герой, а кто злодей? И есть ли на земле что-то незыблемое, истинное, не зависящее от того, в какой стране и в каком веке мы живем, и кто, наконец, мы сами?
Такого православного детектива в юбке еще не бывало на свете! Тайны и преступления, которые приходится расследовать Нине Сергеевне из любопытства, а то и против воли, — это тайны особого рода. Колодцы прошлого темны и глубоки. Свидетели мертвы, факты недостоверны, даже документы подчас лгут. Как установить истину? И какой ценой придется заплатить самой героине за желание ее узнать?
Эта книга – сборник рассказов известной православной писательницы монахини Евфимии. Эти истории не придуманы, хотя имена героев иной раз изменены. Автор соединяет традиционность повествования, увлекательность и глубокий психологизм, присущий русской классике от Федора Достоевского до Варлама Шаламова. Уникальность рассказов монахини Евфимии в том, что она не боится показать тяжелейшую духовную немощь некоторых своих героев, но одновременно – и силу Господню, совершающуюся в этой немощи. Такой контраст присущ лучшим современным образцам миссионерской литературы: вот жизнь по своим прихотям, а вот – с Богом; смотри и выбирай!
Жизнь за монастырскими стенами всегда была окутана ореолом мистической тайны. Эта книга дает прекрасную возможность заглянуть внутрь русского монастыря и познакомиться с повседневной жизнью женских обителей по впервые публикующимся в печати архивным данным. Перед вашим взором пройдет галерея игумений северных женских обителей, сестер милосердия, монастырских воспитанниц. Вы узнаете, кто и почему уходил в монастыри, чем жили сестры, какие искушения подстерегали их внутри монастырских стен.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.