Исправленное издание. Приложение к роману «Harmonia cælestis» - [101]

Второй сын яростно ненавидит отца и написал он нем разоблачительную книгу. Der Vater. Eine Abrechnung[101]. «Убийца», «слабак, надменная бесхарактерная креатура», «трусливая марионетка», «старый двуликий ханжа» и т. д., хрипит он.

В «ночь длинных ножей», когда эсэсовцы вырезали в тюрьме Штадельгейм людей СА, их отец выступил против этой акции, и Гитлер устроил ему разнос. «Это был тот момент, когда мой отец стал предателем». — А в жизни моего отца когда был этот момент? Все же Поллачек — это не Гитлер. Ну хватит.

На вопрос, почему их отец совершал то, что совершал, ответить они не могут. «Непостижимо». «С одной стороны — образ доброго отца, с другой — стоящего перед трибуналом преступника».

Более смиренный сын добавляет к этому, что хотел бы иметь не другого отца, а более «сильного». Я другого отца не хотел бы иметь вообще, но видеть его более сильным — конечно, хотел бы.

Гарри Мулиш в своей новой книге[102] пишет о Гитлере как о ничтожестве — он никто, не мужчина, не человек без свойств (тут, возможно, он ошибается), а пустота, обладающая свойствами. Осуществленная невозможность. Реально существующее Ничто. — Параллели напрашиваются сами собой, но не будем их проводить. Проблема Мулиша та же самая, что и у меня: какое отношение имеет персонаж романа к реально существовавшему человеку? Точнее, в случае с Мулишем это не проблема писателя, а проблема его книги. Со мной все ровно наоборот.>

9 октября 1969 года.Служебная записка. Они уже приступили к работе. Проинструктировал агента относительно Г. К. X. в связи с акцией в Отделе выдачи паспортов.

16 октября 1969 года. Первое донесение после болезни. Почерк его не изменился, разве что буквы стали помельче. Докладывает о Г. К. X. (фигурирующем в досье «Наблюдатели»). Он рассказал, что, помимо живописи, занимается также проблемами онкологии, а еще подготовил рукопись о нейтронах объемом в 1300 страниц, которую собирается передать в ЦК партии для возможного использования при создании венгерского атомного реактора. На мое замечание, что за это могли бы неплохо заплатить за границей, он ответил, что из патриотических чувств хотел бы, чтобы его изобретения приносили пользу Венгрии. К несчастью агента, у выхода из паспортного отдела его жертву ждал сын, поэтому наблюдение пришлось прекратить. Друзья агента пригласили его в Тихань (где они проживают).

Докладывает он и об эмиграции сына, о чем их известила живущая в Вене тетя — сначала намеками, а затем прямым текстом. Мероприятия: об эмиграции сына он должен поставить в известность органы внутренних дел по месту жительства. Заданий нет.

Прикинул, сколько еще осталось переписать. Примерно часов на шесть. Что меня еще ждет? Чем все кончится? И что будет потом?

Две недели назад пришло письмо от жены Морица Эстерхази о том, что она получила траурное извещение: в Мюнхене скончался Д. К. Все линии, как в романе, получают свое завершение.

Но всплывают и старые линии: агент должен посетить И. П. и сообщить, что он только что вышел из больницы, а недавно эмигрировал один из его сыновей. Поговорить с И. П. о политике и т. д.

Время между тем не стоит на месте, на дворе уже 1970 год. Дома была только супруга К., которая рассказала, что Ц., бывший генерал, недоволен красителями какая-то подработка, окраска тканей, ну чистая Америка! поэтому П. больше там не работает. Опять начинается эта мелкая суета, подсматривание-подглядывание.

Агент описывает зарубежные и венгерские связи И. А.; имена, адреса. Целевой объект занимается оказанием помощи проживающим в Венгрии аристократам. Да уж, чтобы заложить И. А., надо было испытывать совершенно незаурядную «эмпатию» и «чувство солидарности» по отношению к своему классу. Донесение имеет оперативную ценность и позволяет проверить венгерские связи объекта по линии Венгерского сберегательного банка.

Три месяца — ничего, во всяком случае в этом досье. Хи-хи, опять ничего: Агент донесения не составил, поскольку встреча происходила в публичном месте в связи с тем, что на конспиративной квартире идет ремонт. Как говорила Мамочка, ремонт нужно делать раз в десять лет. С тех пор я педантично считаю годы, чтобы — боже упаси! — не начать раньше срока.

Неожиданно м. п. у. смакующая скандальные новости желтая пресса. (Я видел сегодня на газетном лотке: Криста Эгерсеги носит под сердцем мальчика! а рядом: Брат премьера готовится к свадьбе!) Все отцы были стукачами! Первый предатель в роду Эстерхази после дела Дрейфуса, это плохо, мудрено. Лучше так: Блеск и нищета венгерской аристократии!

Конечно, когда подобные заголовки появятся, мне будет не до шуток. Тысяча чертей, мне и сейчас не до них, барахтаюсь тут, пытаясь не утонуть.

В связи с Й. К. докладываю: Дочь упомянутого И. К. (умершего), приблизительно 48 лет, высокая брюнетка, стройная, с густыми бровями. Состоит в интимных отношениях с князем А. — Й. К. попал в поле нашего зрения посредством почтового контроля. К делу подключен агент под консп. именем «Тамаш Кун», который обратился к И. А. с просьбой об оказании материальной помощи. А. написала письмо упомянутому адресату,