У Клэров в Сент-Джонз-Вуде был огромный, наполненный солнечным светом дом, с внушительным садом, обнесенным стеной, и большим каретным сараем, где на первом этаже стояли автомашины, принадлежащие Клэрам, а на втором была квартира для секретарш Руперта, поток которых никогда не иссякал, поскольку ни одна долго у него не задерживалась. С радостью встреченная Домиником и Эмили, Лаури увидела, как сверху по изящно изгибающейся лестнице бежит ей навстречу с распростертыми объятиями Руперт, сопровождаемый Сарой.
— А вот и наша хитрюшка, — заговорил Руперт, качая головой, затем заключая ее в свои объятия и смачно целуя. — Ускользнула, как я слышал, из лап дракона, верно?
— Можно и так сказать. — Лаури улыбнулась прославленному мужу своей кузины. — Здравствуй, Руперт, рада тебя видеть.
— Ты бы не радовалась, если б пожила с ним здесь эту неделю, — с чувством возразила Сара. — Миссис Парке не только самая бездарная из всех его секретарш, но она еще и самая трусливая, и у великого писателя от нее просто крыша едет. А я наотрез отказываюсь взваливать на себя ее работу — впрочем, тебе это скучно слушать. Ступай в оранжерею. Отпразднуем там апрельский солнечный денек.
В сопровождении Эмили, виснущей на ней, и Доминика, тараторящего о новой школе, в которую ему предстоит пойти, Лаури направилась в оранжерею и уютно расположилась в плетеном кресле, потягивая ароматный напиток в запотевшем ото льда стакане и всей душой наслаждаясь гостеприимством Клэров.
— Коктейль для нас и фруктовый сок для всякой мелюзги, — заявил Руперт, вручая бокал дочке. — А ты, Доминик, удостаиваешься стакана.
— Премного благодарен, — не без иронии отозвался сын. — Ну дай глоточек коктейля, пап, а?
— И не думай, — отрезала мать, смягчая приговор нежной улыбкой. — Звонят в дверь. Будь добр, сходи открой.
— Мама говорит, что ты теперь живешь в Лондоне, — с очаровательной улыбкой обратилась к Лаури Эмили. — А почему ты не у нас поселилась?
— У меня есть квартира, — поспешно ответила Лаури, а Руперт хмыкнул.
— Вас там набилось как сельдей в бочке, насколько мне известно.
— Одна девушка, слава Богу, на днях съедет, — Лаури скорчила гримасу. — Квартплата, правда, повысится, но зато у меня теперь будет комната с платяным шкафом и больше шансов попасть в ванную. — Неожиданно раздались голоса, и глаза Лаури расширились от удивления. Действительно, один из голосов был явно знакомым. Она вопросительно посмотрела на кузину.
— У нас сегодня еще пара гостей, дорогая, — объяснила Сара. — После того как я встретила тогда в твоем магазине Адама Хокриджа, он позвонил и пригласил нас на какой-то пикник, как раз на сегодня. Я сказала ему, что у нас будут гости, и пригласила к себе, и уж конечно в сопровождении его очередной пассии, как водится.
Доминик ввел в оранжерею вновь прибывших, Лаури из вежливости встала, пожалев в глубине души, что не додумалась надеть что-нибудь более элегантное, чем джинсы и полосатая хлопчатобумажная рубашка: ей пожимала руку длинноногая, узкобедрая блондинка, облаченная в белое кашемировое платье, выставляющее на всеобщее обозрение роскошный бюст. Впрочем, Адам Хокридж, к вящей радости Лаури, предстал в еще более потертых джинсах и свитере поверх рубашки с незастегнутым воротничком. Он улыбнулся ей как старой знакомой.
— Так-так, наша маленькая кузина! — И он дружески потряс ей руку. — А это моя приятельница, Фиона Чайлд.
Лаури пробормотала что-то подходящее и с тайной улыбкой стала наблюдать, как новоявленная гостья обрушила на хозяйку лавину восторгов по поводу ее дома, проворковала что-то детям и затем всю свою тяжелую артиллерию обольщения направила на Руперта.
— Мисс Тридцать второй размер, — прогудел низкий голос на ухо Лаури, и та едва сдержалась, чтобы не рассмеяться на всю оранжерею. — Черные кружавчики.
— Ну уж не сегодня, — не сдержавшись, прошептала она в ответ. — Они бы просвечивали.
— Вы думаете? — подмигнул ей Адам, принимая из рук Доминика стакан. — Любопытно.
— Что любопытно? — включилась Эмили.
— Ты, — глазом не моргнув ответил Адам и сел, посадив на колено Эмили и притянув к себе Доминика. — А теперь вы оба выкладывайте, что у вас и как.
А он чертовски привлекателен, отметила про себя Лаури, видя, что детишки так и льнут к нему. Если разглядывать каждую черту его лица в отдельности, то эти густые широкие брови, чуть изогнутый в уголках губ большой рот сами по себе ничего выдающегося не представляли, не говоря уже о крупном, чуть вдавленном на переносице носе, однако в сумме все это складывалось в портрет довольно обаятельного мужчины. Но помимо общей привлекательности от Адама, несомненно, исходило какое-то особое обаяние, еще более подчеркнутое ощущением внутренней твердости. Пусть он и явный повеса, но привлекательности ему не занимать, размышляла про себя Лаури, внимая одним ухом какому-то вздору, который несла Фиона насчет своей парикмахерши.
— У вас потрясающе смелая прическа, где вы такую сделали? — насела она на Лаури, впившись взглядом в ее короткую мальчишескую стрижку. — У вас естественный цвет или вы краситесь?
— Иссиня-черные, как вороново крыло, волнистые волосы, такие же, как у Сары, — пояснил ей Руперт.
