Исповедь Зеленого Пламени - [48]

Я проглотила и это — лабиринтами очень и очень многие называют Силовые Орнаменты, бить за такую терминологию бесполезно, да всех и не побьешь. А что наш Орнамент Городов — не единственный, я тоже в курсе, хотя прежде с иными и не сталкивалась.

Но к данному Орнаменту слово «лабиринт» действительно идет. Еще в золотом ругиландском детстве родители возили нас с сестрами в Карловицкие пещеры — так вот, здесь та же эстетика, вплоть до цветной подсветки. Только не подсветка, конечно, а неустоявшиеся выходы силовых линий. Молоденький оказался Орнамент, в полную силу не вошедший… Я была так поглощена этим зрелищем — где я еще такое увижу! — что и с Ронселин-Катрионой беседовала как-то невпопад, так и не уяснив, что же от меня требуется.

Да и почему я должна была что-то подозревать? Темных составляющих в энергетическом спектре этой девицы не было — не то что у Наллики или Арлетт Айотти, — а тонкому сканированию эмоций меня Лайгалдэ даже не учила, я Огонь, а не Вода, без резонанса такие вещи не ловлю. Разве что легко чую ложь, но здесь не было и прямой лжи…

Очередной изгиб коридора был словно выложен продолговатой светло-синей плиткой, пол под ногами — бирюзовый в черных разводах. На этом фоне худенькая девушка, закутанная в ярко-желтый плащ с капюшоном, казалась солнечным зайчиком, ненароком залетевшим под воду.

«Это Хуана, Страж Башни, — представила ее моя спутница. Я невольно усмехнулась, мысленно сравнив это создание с нашими авиллонскими Стражами, в их сером с серебром… — Привет, Хуана, это и есть та, кто нам нужен».

«Привет, Кэролайн, — отозвалась девушка. — И вам привет, госпожа».

«Значит, здесь тебя зовут Кэролайн? — уточнила я. — Или мне все-таки можно называть тебя Ронселин?»

«Лучше Кэролайн», — коротко ответила она.

«У нас здесь правило: новое место — новое имя, — пояснила Хуана. — Так что у Кэролайн имен много… очень много!»

В этот момент я и обозвала ее мысленно Многой. Нет, я далека от желания во вторую же встречу потребовать у человека его Истинное Имя, но заставлять собеседника в каждом новом месте привыкать к новому обозначению — это, знаете ли… Впрочем, как любит говорить Леопольд Ковенски, — у каждого Абрама своя программа.

«А у тебя тоже много имен?» — лишь спросила я у Хуаны.

«А мне зачем много? Я — Страж».

«И то ладно», — вздохнула я, так ничего и не поняв. Разговор отвлек меня, и я опять не уследила, как вместо голубого коридора оказалась в чем-то вроде колодца с изумрудными стенками, уходящими вверх на невероятную высоту. Хуана закинула голову вверх, приложила ко рту ковшик ладоней и издала потрясающий вопль, почти переходящий в ультразвук. У меня заложило уши. В следующий миг нас словно подбросило струей воздуха, и мы оказались в небольшой комнатке с обшитыми деревом стенами. Так я поняла, зачем на должность местного Стража взяли это хрупкое создание — ни одно мужское горло, даже Нездешнее, вовеки не исторгнет из себя ТАКОЕ…

Там мы оставили верхнюю одежду, потом нас снова подкинуло воздушной струей, но уже без всяких воплей, и вынесло вот в эту самую комнату с льдисто-белыми стенами. И с этого момента мне даже не хочется прикасаться мыслью к дальнейшим событиям — и стыдно, и противно, и зло берет, и даже не разберешь, чего больше…

Нет, кристалл к горлу они мне приставили отнюдь не сразу. Сперва был очередной чай — на этот раз со сладкими кореньями, запеченными на углях, — и новая порция болтовни, точнее, какой-то совершенно подростковой похвальбы своей немеряной крутью. Башня эта, оказывается, если и не центр всего мироздания, то по крайней мере важный транспортный узел, и во многие места можно попасть лишь через нее. Но саму Башню окружает некое Туманное Ожерелье, через которое нет прохода простому смертному, поэтому существует некое Братство Проводников через туман. Братство это состоит из одних мужчин, и единственная женщина в нем — она, Многая, братья чаще зовут ее своей смертной богиней, так как именно из ее рук получают свои способности Проводников, чаще называемые Привилегией Братства…

У меня все крепло и крепло ощущение, что я угодила в какую-то нелепую пародию на наш собственный расклад, и в этой пародии смешаны в одну кучу Стражи Башни, Братья Дарги и Стоящие на Грани Тьмы. Когда же прозвучало слово «привилегия», я решила, что пора кончать балаган. Нянчиться с детьми, без сомнения, достойное занятие, но не при таких обстоятельствах. Трать-тарарать, да если бы они знали, ЧТО на самом деле именуется «привилегией Братства» и КТО так именует эту вещь!..

В общем, я попросила их перестать распускать передо мной хвост и кратенько объяснить, зачем я им нужна, — а то я боюсь не успеть в Эсхару к назначенному сроку. На это Многая заявила, что бояться мне нечего — один из отростков местного Орнамента ведет прямиком в Эсхару, и в случае чего я окажусь там за полчаса.

И тут неожиданно у меня мелькнула мысль, которой, по совести сказать, надо было мелькнуть намного раньше:

«Слушай, а почему ты написала, что я — твой единственный знакомый Мастер? По-моему, с Флетчером ты знакома гораздо лучше, чем со мной».

Многая с Хуаной переглянулись с откровенным замешательством. Затем Многая сказала, что и в самом деле пора переходить к делу. После чего и был извлечен на свет кристалл звукозаписи, а мне поставили ультиматум: или я Говорю на этот кристалл лучшие из подвластных мне Слов — своих и чужих — и иду куда пожелаю, либо не выйду из Башни до тех пор, пока Слова не выбьют из меня силой.