Исповедь юной мадам - [13]

Хулио был за рулем. Он явно был знаком с этим районом. Он остановился у тротуара и, особо не церемонясь, приказал нам снять шорты, чтобы на нас остались одни футболки и трусики.

— Я не хочу, чтобы вы убежали от меня, — объяснил он, пока мы раздевались. — Вы же не хотите бегать по городу в одном белье, поэтому лучше не отходите далеко от машины.

Он дал нам чулки и выгнал на тротуар. Мы не успели ничего сделать, чтобы привлечь клиентов, потому что нас тут же заметили другие сутенеры. Это была их территория, а мы были свежим мясом, на которое они готовы были предъявить права. Несколько человек направились к нам. Казалось, что сейчас будет драка за право сожрать нас первым.

Дальше последовала сцена погони. Я поверить не могла, что вижу это своими глазами. Словно бы отрывок из балаганной комедии. На улице было достаточно тепло, поэтому нам с Наташей было вполне комфортно в одном белье. Наташа, которая была посообразительнее, сразу же схватила меня за руку, как только увидела приближающихся мужчин. Несмотря на то что Хулио хотел сделать так, чтобы мы не могли убежать от него, мы тут же со всех ног бросились наутек. Хулио побежал за нами. Пара других сутенеров бросилась за ним вдогонку. Мы лавировали между людьми и припаркованными машинами. Мы нырнули на водительское сиденье одной машины, которая оказалась незапертой, потом выпрыгнули со стороны пассажирского сиденья, когда один из сутенеров подбежал к машине. Я была такой худой, что чулки, которые мне дал Хулио, постоянно спадали, и один раз я чуть не упала. Мы с Наташей постоянно хохотали. Нам это казалось большой игрой, но кто знает, чем бы все это закончилось, если бы не подъехал Данте. Вероятно, картинка была бы не самой приятной.

Данте — единственный сутенер из тех, кого я когда-либо знала, у которого была совесть. Ему было отвратительно то, что Хулио хотел с нами сделать, поэтому, как только он побежал, Данте запрыгнул в тачку и поехал за нами. Он притормозил ровно настолько, чтобы мы успели запрыгнуть на заднее сиденье, и моментально добавил газу, оставив Хулио и прочих сутенеров далеко позади. Он выехал из города и не останавливался, пока мы снова не очутились в Массачусетсе. Вот такое было наше большое путешествие в Нью-Йорк. Нам даже не удалось провести там ночь.

Я не сутенер.

Я говорю об этом сейчас, поскольку не хочу, чтобы люди думали, что эти случаи, о которых я рассказываю, превратили меня в то, что я есть сейчас. Да, я училась у сутенеров и шлюх, которых встречала по жизни, но в основном я училась тому, как не быть такой, как они.

Я не понаслышке знаю, как работают сутенеры и почему девочки им подчиняются. Зачем какой-то девочке быть шлюхой у какого-то сутенера? Потому что она начинает жить, руководствуясь совсем другими правилами, а сутенер знает, как дать почувствовать девочке, что она особенная. Любой сутенер будет говорить тебе, что ты роскошна, что ты сексуальна, что ты не похожа ни на одну девушку в этом мире. Как только он привлечет твое внимание, так сразу же скажет что-то вроде: «Почему бы тебе не воспользоваться тем, что ты имеешь, чтобы немного подзаработать? Это же дар. Это нечто, что нужно людям. Это делает тебя личностью». Потом он повезет тебя по всяким модным местам, накупит стильных шмоток, познакомит с серьезными людьми и заставит почувствовать себя на гребне волны. Если слишком долго и внимательно не присматриваться, то мир, который предлагает сутенер, действительно выглядит весьма заманчиво. И какой выбор есть у этих девочек? Молоденьких, бедных девочек, глупых беглянок вроде нас. Таким выбирать особо не приходится. К тому же менее заманчивых вариантов тоже немного.

В те времена было несколько известных сутенеров, о которых в наших кругах знал каждый. Например, Дигги, сутенер с Западного побережья, на которого постоянно работало от десяти до двенадцати девочек. Он держал столько девочек, потому что внушал им, что работа с ним имеет массу преимуществ. Он заставлял девочек заполнять специальные бумаги, и, если он их принимал, они должны были раз в месяц встречаться с ним (угадайте, что они делали во время этих встреч). Также у него были очень строгие правила в отношении одежды, режима питания и физической формы — его девочки должны были всегда выглядеть потрясающе. Так оно и было. Но девочки были крепко с ним повязаны. Они почти ничего не имели права делать без его ведома. Их квотой была одна тысяча долларов в день.

Был еще Кэнди Мак из Нью-Йорка, на которого тоже работало десять — двенадцать девочек. Он называл их «цыпочки Мака». После десяти лет работы на Кэнди Мака девочки выходили за него замуж. Он действительно любил их. Конечно, он не разводился со старыми, прежде чем жениться на новых. Поэтому его «семья» становилась все больше и больше. Как ни странно, они все казались одной большой счастливой семьей. Думаю, ему помогало то, что он выбирал бисексуалок, поэтому они любили не только его, но и друг друга. И он действительно заботился о них. Его девочки водили классные машины, одевались в модную одежду и меха, носили драгоценности. Когда они работали, он приезжал на большом разукрашенном фургоне, в котором девочки могли переодеться, отдохнуть или перевести дух между клиентами. Он был настоящий игрок, и это мне в нем нравилось.