Исповедь влюбленного в жизнь - [3]

Моя мама Селесте была местной, дочкой возницы, – миниатюрной девушкой с блестящими волосами и красивой улыбкой. Мой папа Жуан Рамос ду Насименту – все знают его как Дондиньо – был родом из маленького городка примерно в ста километрах отсюда. В Трес-Корасойнсе он проходил военную службу, когда они познакомились. Он также был центральным нападающим в клубе «Атлетико». Этот клуб едва ли можно назвать профессиональным, и потому он очень мало в нем зарабатывал. За победу не полагались никакие поощрения, и в те дни работа футболистом означала наличие определенной репутации, она давала – как бы сказать – дурную славу. Но несмотря ни на что, мои родители поженились, когда маме было пятнадцать, а к шестнадцати годам она уже была беременна мной.

Незадолго до моего появления на свет в Трес-Корасойнсе случилось еще одно знаменательное событие: сюда провели электричество. Это новшество значительно улучшило нашу жизнь, и потому Дондиньо назвал меня Эдсоном, в честь Томаса Эдисона, изобретателя лампочки. На самом деле в свидетельстве о рождении у меня действительно написано «Эдисон» с «и», эта ошибка существует до сих пор. Но все же мое имя – Эдсон, но довольно-таки часто эта самая «и» появляется в официальных и личных документах, что меня очень раздражает, и мне снова и снова приходится давать объяснения на этот счет. Помимо всего прочего в свидетельстве еще и перепутали дату моего рождения – там указано 21 октября. Я не могу сказать, почему это произошло; возможно, из-за того, что мы в Бразилии не слишком печемся о точности. Эта ошибка также существует и по сей день. Когда я получил свой первый паспорт, там тоже было указано 21 октября, и каждый раз, как я его менял, дата оставалась прежней.

Жизнь в Трес-Корасойнсе и так была нелегкой, а вскоре пришлось кормить еще несколько ртов. Мой брат Жаир, известный как Зока, родился в том же домишке, что и я. Я уверен, что моя мама думала: «Надеюсь, ни один из моих сыновей не станет футболистом. Футбол не приносит денег. Может, они станут докторами? Вот хорошая работа!» Ну, мы все знаем, что произошло. Я полюбил эту игру так же, как ее любил мой отец – больше всего на свете он умел, как десятки тысяч других футболистов в Бразилии, надеяться, что однажды свершит прорыв и, наконец, сможет нас содержать, забивая голы.

И ему это почти удалось. В 1942 году его пригласили играть за «Атлетико Минейро», крупнейший клуб штата, располагающийся в столице Белу-Оризонти. Казалось, вот она, удача, которая ему была так нужна. Это был по-настоящему профессиональный клуб, известный во всей стране, в отличие от намного более бедного тезки «Атлетико» в Трес-Корасойнсе. «Атлетико Минейро» выступал против сильных команд, а моему отцу выпала возможность показать, на что он способен, в товарищеском матче против команды из Рио – «Сан-Криштован». В этой команде играл защитник Августо, которого позже позвали в национальную сборную, где он стал капитаном команды и принял участие в Чемпионате мира 1950 года. К сожалению, наша семья узнала об Августо по другой причине: во время матча он столкнулся с Дондиньо, и мой папа получил серьезную травму колена – думаю, он порвал связки. Он не мог играть в следующем матче, и его надеждам на успех пришел конец.

Он вернулся обратно в Трес-Корасойнс и стал работать по найму. Мы также жили в близлежащих городах, Сан-Лоренсу и Лорене, где он играл за клубы «Эпакаре» и «Васко» – но не в том известном клубе, а в том, что был назван в его честь. В Лорене, курортном местечке в окружении гор, и родилась моя сестра Мария Лусия.

Дондиньо был хорошим футболистом. Он был форвардом, и достаточно высоким – в нем было почти метр восемьдесят роста – и он великолепно играл головой. Обычно такие голы отлично забивают англичане, но в то время в Бразилии был игрок, который делал это не менее потрясающе, и его звали Балтазар. Все говорили, что мой папа был «местным Балтазаром». Думаю, увлечение футболом было у нас в крови. Папин брат Франсиско, которого я никогда не видел, потому что тот умер молодым, также был нападающим и, судя по всему, играл даже лучше папы.

Говорят, что однажды Дондиньо забил за один матч пять голов головой. Я тогда был слишком маленьким и плохо помню этот момент. Потом, когда я уже подбирался к собственному тысячному голу, журналисты начали выяснять, было ли это на самом деле или нет. И оказалось, что это была правда – они написали, что единственный рекорд, не принадлежавший Пеле, принадлежал его отцу! И лишь Богу одному известно, как ему это удалось…

* * *

В 1944 году в Сан-Лоренсу произошло кое-что, изменившее нашу жизнь, – и особенно мою. Папа получил приглашение от футбольного клуба в Бауру, к северо-западу от Сан-Паулу. Причем его позвали не только играть, но и, что самое главное, работать в местном управлении. Он отправился в Бауру, чтобы разузнать побольше о самом городе и выяснить подробности предложения. Ему все понравилось, а мама была очень довольна тем, что он получит работу, не связанную с футболом, что давало семье определенную уверенность и должно было благоприятно сказаться на нашем финансовом положении. Она надеялась, что мы наконец-то перестанем жить в нищете. Дети все воспринимали иначе – для нас жизнь просто шла своим чередом. Зока, Мария Лусия и я были еще слишком малы.