Исповедь странного человека - [21]

Он показал большим пальцем вниз.

— Так это, что? Тебя обзывают, хватай дубину и айда? — спросил я.

— Нет, — отрицательно мотнул головой Руслан. — Пусть брешут. Не бьют ведь. Собака лает, ветер носит.

— Ну, а если кинутся? — спросил Вася.

— Тогда отоварить, да посильнее. — сжал немаленький свой кулак Руслан. — Одного приголубишь, остальные задумаются. Сильно задумаются.

— А как решить, когда уже все, надо бить? — спросил я.

— Это дело каждого. Начнут обзывать, к примеру Юльку твою, ты что терпеть будешь? — спросил Руслан в ответ.

— Нет, — от злости, у меня аж скулы свело.

— Вот! — поднял палец наш сенсэй. — Но есть проблема. Тяжело ударить человека, если раньше делал это редко. Если вообще делал.

— Вот. Ага, именно. Что делать-то нужно? — спросил я.

— Понимаешь, удар требует силы. Нет силы, нет удара. А источник силы — злость, ярость. Если ты злишься, то удар сам собой получается, — ответил Руслан.

— Ага, — вспомнил я о «друге» Сергее. — Это точно. Но как разозлиться — то? Вот Вася вообще не может.

— Пошли, — он встал и подошел к груше, висящей посередине комнаты на крюке.

Мы подошли к ней, Руслан обвел нас взглядом.

— Давай-ка Вася, ударь со всей силы, — показал он на грушу.

Тот нерешительно глянул, положил полотенце на скамейку, встал напротив груши и ткнул ее кулаком.

— Да ты че? Ребенок сильнее бьет. Бей в полный рост! — прикрикнул Руслан.

Вася потыкал еще.

— Нет так дело не пойдет. Отойдите. Покажу, как надо, — сказал парень.

— Надо сильно разозлиться, понимаете, — продолжил он, подняв кулаки. — Как будто груша, ваш личный враг, которого вы хотите убить. Самое плохое, что есть, в вашей жизни, все, что приносит боль. Пустите огонь ярости по жилам, пусть тело почувствует, что ему сейчас придется убивать. Пусть сила стекает в кулаки, пусть они нальются тяжестью.

Я с изумлением наблюдал за Русланом. Его лицо закаменело, как маска, черты заострились, взгляд просто в пол вдавливал.

Груша тяжко застонала под градом страшных ударов, с потолка где был вбит крюк, посыпалась штукатурка. Груша, под буквально размазывающимися в воздухе ударами, стала почти горизонтально земле. Довольно таки твердая ее поверхность (набита в тугую), промялась двумя ямами.

По телу побежали мурашки от испуга. Вот это мощь! Я представил, что бы было, если бы эти удары прилетели мне и судорожно вздохнул. Вася, судя по мертвенной бледности лица, тоже представил нечто подобное.

— Ну, понятно? — повернулся Руслан к нам, останавливая раскачивания груши.

Мы, не сговариваясь, синхронно кивнули. На лице этого в общем-то добродушного парня, еще сохранялась эта пугающая маска. Я думаю, если бы он сделал шаг к нам, мы бы, с визгом, дернули отсюда! В его голосе проскальзывало, что-то вроде рычания. Если бы он сейчас сказал…. что мы два конченных дауна, мы бы тоже, я думаю, согласились.

— Ну вот. Тренируйтесь, — усмехнулся он и глянул на часы. — Ух, ё. Машка меня грохнет.

Он торопливо подхватил сумку, и бросив на бегу: «Пока», буквально выбежал.

Мы нервно усмехнулись, переглянувшись. Маша была хрупкой, хоть и высокой девушкой. После увиденного, как-то не верилось, что она сможет что-то сделать этой машине смерти, двухметрового роста.

* * *

На третий день и у меня получилось. Я до того напредставлялся, вспоминая все унижения, которые нанесли мне, охаживая грушу кулаками, что когда я буквально очнулся, да именно очнулся, от какого-то припадка что ли, то был весь в белой пыли. Кулаки немедленно заныли, отбитыми фалангами и содранными (обо что?!) костяшками.

— Да, пиздец, у тебя была веселая жизнь, — прокомментировал сзади Руслан. — Я уже думал ты начнешь ее зубами грызть.

Я сделал шаг и охнул. По ногам разлилась тупая боль. Это когда я ногами- то бил?! В памяти мелькали фрагменты картинок, пролетающая вверх (тяжеленная!!!) груша и кулак, летящий в нее. И лица перед глазами, кривящиеся в презрительных ухмылках, хор голосов, выкрикивающих оскорбления. И дикое бешенство в груди. И зубов скрип.

— Нахрен. Даже я не рискну, парень, ты же озверел просто, — Руслан смотрел на меня очень серьезным взглядом.

В боку что-то, нифига не музыкально, хрупало.

— Твою за ногу, я что, и ребрами бил что-ли? — выругался я, ощупывая бока.

— Это ты уже остановился, а груша по тебе, с размаху, — немного севшим и от того сиплым голосом сказал Вася. — А тебе пофиг, только качнулся и улыбнулся. Я, блин, чуть не убежал от такой улыбочки.

Руслан только покачал головой.

* * *

— Знаешь, давай никуда не пойдем, — сказал я чуть позже Юльке, стоя на крыльце техникума. — Пойдем, посидим, где нибудь?

Та с недоумением на меня посмотрела. Оценила слегка скрюченную фигуру, потом посмотрела на лица, стоящих рядом Руслана и Василия.

— Ну и что вы с ним сделали? — с гневом в голосе спросила она.

— Мы, ничего, — едва сдерживая смех, произнес Руслан. — Он все сам.

— Вы что подрались, что-ли? — продолжала допрос Юлька.

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил Руслан, а Вася вдруг закашлялся.

Они быстро сделали ноги, подмигнув мне, предоставив мне, самому объяснить все.

— Ну и? — с вызовом произнесла Юля.

— Я это. Упал неудачно, — наскоро сочинил я легенду. — С турника.