Исповедь сталинского поколения - [73]

Вскоре после этого меня пригласили в редакцию харьковской газеты «Красное знамя» и сообщили о поручении редакции газеты «Труд». Оказалось, и эта газета получила «Открытое письмо Ивану Тимофеевичу Шеховцову, его жене Лиле и сыну Саше». Газета «Труд» просила меня написать ответ на это письмо с тем, чтобы опубликовать его одновременно с письмом Игнатенко. Передал в редакции газеты «Красное знамя» для «Труда» копию своего письма в газету «Комсомольская искра». Отказался «Труд» опубликовать наши письма. Причина мне неизвестна. Скорее всего, она заключалась в том, что мое письмо не вписывалось в продолжающуюся в стране кампанию дискредитации Сталина.

В редакции газеты «Красное знамя» меня ознакомили со справкой о судимостях гр-на Игнатенко. Оказалось, что он был первый раз судим еще до войны (данных о реабилитации по поводу этой судимости не было). Как указывалось в справке, Игнатенко по поводу преступления, совершенного им в 1941 году (контрреволюционная агитация и пропаганда), был реабилитирован в 1965 году по мотивам отсутствия состава преступления в его действиях. Это означает, что действия, за которые он был осужден в 1941 году, имели место, но сегодня, в 1965 году, суд не считает их преступными. Прошло двадцать дет после окончания войны, и многое из того, что народ в трудные годы войны считал тяжким преступлением перед Родиной, начало казаться не таким уж и преступным.

В какие еще редакции, кроме «Комсомольской искры», «Вечерней Москвы» и «Труда», направлял Игнатенко адресованные мне, жене и сыну письма, — не знаю. Не исключено, что направлял и в другие газеты, а также и в журналы — человек решил сделать бизнес на своих «воспоминаниях» и конъюнктуре. Что очень скоро и подтвердилось.

В редакцию журнала «Журналист». 03.12.90 г. «В 11-м номере журнала за этот год опубликовано „Открытое письмо Ивану Тимофеевичу Шеховцову, его жене Лиле и сыну Саше“. Автор — житель города Ялты Григорий Игнатенко. Этому письму предпослан редакционный заголовок „Шеховцов против Шеховцовых“.

Дважды судимый гражданин порочит публично мои честь и достоинство следователя и прокурора с тридцатилетним стажем работы. Оскорбительным для себя считаю обращение этого набивающегося в друзья моей семьи человека: „Дорогие друзья моей молодости!“ Гр-н Игнатенко никогда не был и не мог быть в этом качестве. С бесцеремонностью потерявшего стыд и совесть человека он обнародует придуманные им же касающиеся моей семьи и не подлежащие оглашению факты. Например, он придумал и сообщил читателям, что первым словом моего сына было „папа“, а не „мама“ — „как у большинства детей“.

На правах придуманного „друга“ гр-н Игнатенко обращается ко мне по имени, призывает „одуматься“, „опомниться“, „не лукавить“, „публично извиниться перед теми, кого обидел“. Он оскорбляет меня, заявляя, что я трус, предавший своего брата и „миллионы других людей, больших и маленьких“. Редакция „Журналиста“ солидаризуется с этим кощунственным заявлением, что подтверждается редакционным заголовком „Шеховцов против Шеховцовых“.

Обращаясь ко мне, гр-н Игнатенко через журнал спрашивает: „Так о чем же болит твоя душа? Может, ответишь?“ И, обращаясь к редакции: „Хотел бы, чтобы и он так же открыто ответил мне на страницах вашего журнала“.

Я отвечаю гр-ну Игнатенко и примкнувшей к нему редакции „Журналиста“ прилагаемым письмом, которое прошу опубликовать одновременно с этим обращением к редакции журнала.

Право на публикацию ответа предоставлено мне статьей 26-й Закона Союза Советских Социалистических Республик „О печати и других средствах массовой информации“. Надеюсь, мне не придется прибегать к предусмотренному статьей 27-й Закона судебному порядку разрешения вопроса об опубликовании ответа гражданина на затрагивающую его честь и достоинство публикацию».

Главному редактору журнала «Журналист». 22.02.91. «В 11-м номере журнала за 1990 год опубликовано „Открытое письмо Ивану Тимофеевичу Шеховцову, его жене Лиле и сыну Саше“. Автор — житель города Ялты Григорий Игнатенко. Обращаясь ко мне, гр-н Игнатенко через журнал спрашивал: „Так о чем же болит твоя душа? Может, ответишь?“ И, обращаясь к редакции: „Хотел бы, чтобы и он так же открыто ответил мне на страницах вашего журнала“.

Письмо, в котором я дал ответ на оскорбительные выпады гр-на Игнатенко в мой адрес, редакция журнала получила 14 декабря прошлого года. Поскольку гр-н Игнатенко оскорбил меня не в лично адресованном мне письме, а в письме, опубликованном в журнале, я, считаю, был вправе рассчитывать на опубликование моего ответа. Объем моего письма точно соответствовал объему письма Игнатенко, опубликованному в журнале. Далее. Поскольку редакция журнала не изъяла из письма Игнатенко фразу „Хотел бы, чтобы и он так же открыто ответил мне на страницах вашего журнала“, я, согласитесь, имел право оценивать это как согласие журнала на опубликование такого же по объему моего ответа.

Редактор отдела журнала Н. Вайнонен письмом № 2165 от 26.12.1990 года сообщил мне, что мое письмо публиковаться не будет, так как его объем превышает страницу стандартного машинописного текста.