Исповедь сталиниста - [134]

Но то, что ясно сейчас, тогда вызывало кое у кого недоверие и критические нападки на автора. Не буду трогать имен некоторых академиков и ученых-историков, наносивших по мне удары. Скажу только, что и в отдельных эшелонах высшей власти возникла к автору «Войны» настороженность. Даже довелось однажды объясняться с главным военным прокурором генерал-полковником юстиции А. Г. Горным. Правда, с Артемом Григорьевичем, человеком в высшей степени доброжелательным и образованным, я был знаком и до этого, дарил ему роман «Люди не ангелы», как человеку, расследовавшему в конце тридцатых годов злоупотребления НКВД Винницкой области в репрессиях, особенно крестьян, о чем я писал в романе.

Шел я в военную прокуратуру насторожившись. Горный встретил меня дружелюбно, предложил чай. Я увидел на его столе «Войну» и папку с документами. Понял: ко мне есть вопросы.

И верно, после общих фраз о жизни, о творчестве, Артем Григорьевич взял в руки мой роман и, открыв его на какой-то странице, со спокойной заинтересованностью спросил:

— Иван Фотиевич, вот тут вы пишите об обстоятельствах ареста Павлова. Читаю: «Постановление об аресте утверждено народным комиссаром обороны СССР Маршалом Советского Союза Тимошенко. На левом уголке санкция на арест заместителя Прокурора СССР Сафонова…» Откуда вы это взяли?

— Я в чем-то ошибся?

— К сожалению, ошиблись. — Горный взял из папки белую бумажку с зубчатыми следами обрыва на верхнем краю и протянул ее мне. Это был ордер на арест Павлова, но почему-то подписанный Жуковым. Такой же ордер, однако с подписью «Маршал Тимошенко» я видел в Военной коллегии Верховного суда. В чем же дело? И тут мелькнула догадка:

— Жуков подписал ордер уже после того, как Мехлис уехал на Западный фронт. А там Тимошенко подписал новый ордер… Во всяком случае, Павлову при аресте был предъявлен ордер, подписанный наркомом обороны.

— Вы уверены в этом?

— Не только уверен. Читал тот ордер своими глазами.

— Чудеса! — изумленно сказал Горный. — А откуда вам известны подробности связанные с арестом? И о стычке Павлова и Мехлиса?.. Признание Павловым своей вины?.. Ведь фантазия писателя неуместна, когда речь идет о таких личностях и столь серьезных вещах.

Я мог дать главному военному прокурору исчерпывающие объяснения, но поступил по-иному: достал из портфеля одно читательское письмо и попросил Артема Григорьевича ознакомиться с ним. (Публикую его с сокращениями.)

«…Накануне войны я был назначен начальником особого отдела вновь формируемого мотомехкорпуса в г. Корбине, недалеко от Бреста. Начало войны, в связи с назначением, застало меня в Москве, и я вечером 22 июня скорым поездом выехал в Минск и утром 23 июня, в связи с тем что поезда дальше не шли, на попутной машине стал пробираться в Белосток, в штаб 10-й армии, которой оперативно подчинялся мотомехкорпус, поскольку, как об этом вы достоверно описываете в романе «Война», обстановка с первого дня войны стремительно развивалась, так что к Корбину пробраться уже нельзя было. Связи со штабом 10-й армии уже не было, и где он находился, никто не знал, и мне из района Волковыска, как и многим другим, пришлось возвращаться в район Минска и дальше различным способом.

…В романе «Война» есть и другие, не литературные персонажи, в числе которых б. командующий войсками Белорусского особого военного округа генерал армии Павлов Д. Г., на котором вы сосредоточиваете большое внимание. Это понятно и вполне оправдано всем ходом вашего повествования.

…Я не собираюсь вступать в анализ и оценку личности Павлова — это сделали вы весьма объективно и правдиво в своем романе. Однако мне хотелось бы в настоящем письме внести некоторую поправку и дополнительные данные, относящиеся к обстоятельствам задержания и ареста Павлова, поскольку мне пришлось быть свидетелем и участником этого события. А именно:

Примерно 5 или 6 июля (сейчас точно не помню) поздно вечером, находясь тогда в резерве временно при особом отделе Западного фронта в дачном районе Гнездово под Смоленском, я был вызван к начальнику Управления особых отделов НКО Михееву, который прибыл из Москвы в штаб Западного фронта. Михеев, проверив, есть ли у меня оружие и какое, предложил мне следовать с ним для выполнения особого задания в район Довска. Примерно в 23 часа двумя легковыми машинами Михеев, секретарь Мехлиса — по званию бригадный комиссар (фамилию сейчас не помню), порученец Михеева (фамилии не знаю, звание лейтенант или ст. лейтенант) и я выехали на Довск через Смоленск, Рославль, Кричев. В кратком разговоре со мной перед выездом Михеев объяснил, что выезжаем для задержания и ареста бывшего командующего Белорусским особым военным округом Павлова, который к утру, предположительно, должен быть в районе Довска. Из этого разговора я понял также, что возникло большое опасение, как бы Павлов по каким-то обстоятельствам не оказался у немцев.

К утру, примерно часов около 8-ми, мы были в Довске. Остановились на перекрестке дорог 4-х направлений, где рядом находился районный пункт почтовой и телефонной связи. Михеев, его порученец и секретарь Мехлиса пошли в здание отделения связи звонить, а мне было приказано наблюдать за движением транспорта, особенно со стороны Орши — Могилева и в случае появления автомашины с бывшим командующим Павловым задержать ее, а Павлову объявить, что его вызывают на командный пункт, находящийся в здании почтового отделения связи.