Исповедь пофигиста - [51]

Оставил меня и Вовку, клиента почему-то прогнал:

— Ну, ребята, надо что-то делать.

— А что именно?

— Нам позвонили, чтоб вас задержать.

— Кого — вас?

— Вас! На белой «Ифе».

— Мы что, на красный проехали?

— Если ты хочешь валять дурочку, я тебя сейчас арестую именем Российской Федерации, поедешь обратно вплоть до Сибири. А дернешься — расстреляю. Как врага русского народа!

— Сколько?

— Сто баксов.

— Идет!

А тут вдали показались ментовские машины. Дальше все было на бегу, на лету. Я сую менту его сто баксов, он тихо кричит:

— Теперь — газу! Только я получил звонок. Я сделаю вид, что кто-то другой, а кто — не знаю. Рвите когти!

Я по газам и к родной украинской границе. Русские менты долетели до столба, покружились, поматерились и рассеялись. Хохлы нас пропустили как родных.

Приехали мы в Киев. Пошел я к знакомому районному следователю: надо же паспорт выручать. Вдруг меня захотят выдать русским сатрапам. Рассказал ему все, как было, как отцу. Он достал справочник, позвонил в Курск.

— Привет!

— Привет!

— Слушай, козел! Звезды будешь зарабатывать на своих кацапах, а хохлов не трожь, не надо. И всякую лапшу на уши о трех годах тоже не надо.

А я все слышу через динамик. Он там, в Курске, спрашивает:

— А кто со мной говорит?

— С тобой, козел, говорит районный следователь Киева. Фамилии моей тебе знать не надо. И заруби на своем носу: между Украиной и Россией нет юридических соглашений. Нету!

И положил трубку.

— А теперь ты, козел, иди домой, подмой сопли, выспись и сделай вид, что тебе это все приснилось. Но помни, что ты тоже козел и из-за тебя чуть не вышел международный конфликт. А может, тебя все же выдать? Шучу!

Глава восемнадцатая

Сколько раз, я сказал, меня прихватывали? Два раза? Нет! Начинаем загибать пальцы. Загнули? Теперь сосчитали. Не так быстро! Итого… Я ж говорил! Целых четыре раза власти садились мне на хвост. Но это все фигня, я его откидывал вместе с властями, и они оставались с моим хвостом — на память от Рыжего!

Никто не верит, что я участвовал в ликвидации… последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Откуда я тогда об этом знаю, помню все до мелочей? А если я там не был, то… че я там, блин, тогда делал? На «ифе»? В центре? Еще и под дождь попал в мае, в Киеве, в Жулянах, под радиоактивный. От меня так и отскакивало, так и отщелкивало.

Нет, точно был в Чернобыле. А кто меня туда, бедного, послал? Министерство культуры. В пионерлагерь бюст Ленина отвезти. С Вовкой. На пятнадцатый день после… Откуда в Министерстве знали, что это пятнадцатый день? Там вообще ничего не знали. Культура же, блин, была отлучена от государства. На хрен!

Ленина мы в пионерлагерь сдали благополучно. Начальник лагеря, правда, был недоволен:

— Я просил настольного, а вы что притащили? Напольного! Это ж целое надгробие!

— Министерство мелочь не пришлет. Вот в «Киевских сувенирах» мелкого Ленина навалом, сам видел.

Но обедом в лагере все же накормили. А после обеда я говорю Вовке:

— Знаешь, тут где-то атомная электростанция прячется. Давай посмотрим.

— Там же забор, не пустят.

— Нас пустят! Ну хоть до забора доедем, а что дальше — и представить нетрудно. Че, у нас фантазии не хватит? Ты когда-нибудь большие бабки в руках держал? А Мерлин Монро трахал? А представление об этом имеешь. Вот! Мы же советские люди!

Вовка на все согласен. Станцию мы почему-то быстро нашли. Откуда я знаю почему? По закону земного притяжения. Я говорю:

— Вов! А где же охрана? Гляди, въезд свободный и выезд тоже.

— Тихо, Рыжий! Она, видно, спит. Заезжай.

АЭС мне понравилась. Но пахло здесь чем-то паленым. Какой-то гарью, химией и покойником одновременно. Вот, думаю, как атом пахнет. Интересно!

В центре станции — огромная домина, как элеватор. Но какая-то странная…

— Вовка! Сегодня какое число?

— Начало мая…

— А не двадцать второго июня? Ты не слушал радио? Там войну не объявляли?

— С кем?

— Откуда я знаю? Может, опять с Германией. Ты что, слепой? Тут же совсем недавно бомбили, кругом же развалины, и крышу с этой домины снесло.

— Точно! — мычит Вовка. — Давай отсюда драпать, а то в плен попадем.

— Поздно! Вон к нам уже оккупанты бегут.

Нас окружили сразу несколько человек. Все в намордниках. Я от волнения даже немного оглох.

— Вовка! На каком языке они говорят?

— Не знаю, но почти все понятно!

— А что, блин, говорят?

— Вроде спрашивают, откуда мы?

— Скажи скорей, что мы из Министерства культуры. Ленина привезли. Сказал?

— Сказал. А они говорят: какого хрена? Да еще с Лениным.

— Ну, скажи им, что мы сейчас уедем. Нас срочно вызывают в министерство.

— А они говорят, никуда вы теперь отсюда не уедете. Вы — зараженные объекты, разносчики инфекции. Отсюда, говорят, одна дорога…

— Куда, Вовка?

— Говорят, в Мавзолей, к Ленину! Говорят, сейчас вас почистят, обмоют, намордники наденут, и будете ждать… Как все…

— Чего ждать?..

— Конца, говорят… ликвидации. А там, — как начальство решит.

Все! Мы в глубокой заднице. Что тут случилось, как громыхнуло, все теперь знают не хуже меня, вся Европа знает. Но кое-что я видел собственными глазами. Не самое страшное, туда, слава богу, нас не пускали, но жутко грустное и забавное одновременно.