Исповедь пофигиста - [25]

Едешь по дороге на Полтаву — спишь, смотреть не на что, потому что каждую рытвину знаешь, каждый киоск.

Я останавливаюсь в Пирятине, захожу в ларек, покупаю пирожное. Продавец меня уже узнает. Беру пирожное, иду на КП, говорю:

— Коля, привет!

Мент там — мужик классный.

— Опять едешь?

— Опять.

— Куда? Ты хоть посчитал, сколько раз ты здесь проезжал?

— Не знаю, Коля, может, шестьдесят, может, сто раз…

Потому что с Киева ведут три дороги: на Полтаву, на Минск, на Прибалтику. Из Киева — всего три дороги, на все четыре стороны света, блин! Один раз на КП остановят, другой, третий — и ты уже свой. После третьего раза все надоедает, после десятого осточертеет, а после шестидесятого ты уже рад, что там ничего не изменилось.

Тот же КП, тот же киоск, и, если его смена, тот же классный мент Коля, а не какой-нибудь новый, неизвестный тебе козел с погонами.

Глава двадцать третья

Один раз деньги нужны были позарез, и приехал мужик из-под Вильнюса.

— Ребята, есть работа, хорошо плачу. Нужно перевезти пять тонн наркотиков.

Я говорю:

— Это — нет!

— Да подождите, не спешите, вы ничего не поняли. В Прибалтике нет димедрола, а ваше самостийное правительство запрещает вывоз лекарств. Таблетки сильные, но только для лечения. Вы не поедете ни на какие склады, разгрузитесь прямо в больнице. Плачу сразу каждому по тыще баксов.

Это были бешеные бабки: зарплата на заводе тогда была тридцать баксов.

— Я буду ехать сзади. Вы даже из машины не выходите, денег у меня полный дипломат, все проблемы решу сам. Как идет машина?

— Нужно восемьдесят — буду ехать восемьдесят, нужно сто тридцать — буду сто тридцать. Но это будет дороже — ремонт дорог.

— Сколько?

— Ну, ста баксов хватит — на масло и резину.

Я резину покупаю по пять долларов за колесо. В троллейбусный парк иду в ночную смену: у нас с ними резина одинаковая, только у нас нейлоновый корд — мягкая, а на троллейбусах — камни дробит.

— Сколько?

— Пять по пять.

Они даже с троллейбусов при мне снимали.

— Мы сейчас старые поставим, а эти забирай.

Что колеса! Вся страна продается, и очень недорого, кстати.

Клиент мне говорит:

— О’кей! А фура пойдет сто тридцать?

— Эта — пойдет.

Выехали, едем. А была еще одна проблема — выйти из Киева. Дорога на Москву через КП, а у нас вообще никаких документов.

Паспорта и права «закопаны» у клиента в сидушке — ни товарных накладных, ни фига!

— Проедем киевское КП, остальное мои проблемы. Я — прибалт, хохлов не знаю, а дальше всех куплю.

— Братан, — говорю, — я выеду.

Включаю задний свет и лечу вместо шестидесяти девяносто кэмэ, залетаю на КП, торможу, бегу к менту — все сходу. Смотрю, литеха стоит.

— Командир! Тебе звезда светит!

— Что такое?

— Командир, три месяца назад из Германии вывез «бээмвуху», черную, спортивную, себе лично, работал на нее пять лет. Я ее из миллионов узнаю. Сейчас она едет сюда на чужих номерах — видно, гонят на Прибалтику.

— Да ты че!

— Они едут не спеша, не местные едут, не киевские. Ты видел, чтобы наши на «БМВ» тихо ездили? Давай я отъеду, а ты ее тормозни. О’кей?

— Давай-давай, сваливай!

Ну, мужик понял, что здесь звезда горит, будет он мои номера запоминать. Он ведь больше на КП стоять не собирается, он о моем «БМВ» думает. Я его после не раз видел: он даже мою рожу не запомнил.

Так мы Киев и проскочили, идем на Минск, с клиентами играемся: то мы их обгоним, то они нас. Доехали до границы, они нас тормозят:

— Мост застучал.

Посмотрел я, понюхал:

— Да у вас, ребята, шестерня полетела. Что ж, вас теперь полторы тыщи кэмэ на прицепе тащить?

— А что — тащи!

И так мы с приключениями до самого…

Вылазим на украинской таможне. Мент говорит:

— Хлопци! К вам там якась хреновина причепылась.

— Где?

— Та вон!

— А! Это так, на Прибалтику едут какие-то чуваки. Сломались, напросились за полтинник. Пятьсот кэгэ — не хвост, не отвалится.

— А шо везете? — это у них коронка.

— Да фигня всякая…

— А документы?

— А нет документов.

— Ну да! А права хоть есть?

— Нет, и паспортов тоже нет.

— Выходи!

Я тогда кричу:

— Артур! — Клиента Артуром звали. — Выходи!

Артур и вышел. А я в свою машину прыгнул и притих. Гляжу: руками машут — договариваются. Потом зашли в будку. Выходят, Артур смеется:

— Бабки дал, бабки взял!

В Белоруссии есть город со жлобским названием Жлобин. Стоит будка для собаки, вылазит оттуда ментяра — помятый, с перекуру, с перегару:

— Права, накладные!

Я машу рукой:

— Вон в прицепе усе.

— Положено, шоб у вас було.

— Командир, мало ли что положено. Клиент все документы забрал, чтоб мы не сбежали.

— А как вы сбежите, колы он у вас на веревке телепается? Взял он у Артура документы. Ушли они. Приходит Артур, растерянный трошки:

— Странно, что-то не хочет брать…

— А сколько давал?

— Штуку.

— Ну, дай пять — может, тогда его пронесет. Представляешь, если менты сюда всей кодлой сейчас нагрянут?..

— Так он уже им и позвонил…

Короче, конец нашей эры, крах традиций — полный абзац! Понаехали менты, человек десять на «таблетках» — такие машины, как бывшие «скорые». Нас вроде бы арестовали, простояли до вечера. Тот мент неподкупный сменился, все взяли по пятьсот и уехали.

— Вот дурак! — хихикает Артур. — Мог взять пять штук. А мне что ему весь кусок, что всем крошки — одна фигня.