Исповедь. Пленница своего отца - [22]

Я хотела, чтобы Старик прекратил со мной этим заниматься, но он упорно продолжал издевательства. Как-то раз, заметив, что после этого он стал вести себя со мной ласково, я попросила его помочь мне подняться на ноги.

— Нет, тебе нельзя вставать! — воскликнул Старик. — Если ты попытаешься это сделать, мне придется привязать тебя к кровати!

— Но мне хочется узнать, могу ли я ходить.

— Нет, тебе нельзя вставать! — повторил он. — Ты уже никогда не сможешь ходить. Так сказал доктор. Ты — инвалид. Мне придется ухаживать за тобой всю жизнь, и ты заинтересована в том, чтобы быть по отношению ко мне ласковой! Я, кстати, заказал кресло на колесиках. На нем ты и будешь передвигаться.

Я догадалась, что этот негодяй мне врет.

Получалось, он не хотел, чтобы я снова могла ходить.

— Я попрошу доктора, чтобы он разрешил мне попробовать ходить.

— У доктора есть другие дела. Лечить тебя и твои раны буду я. Смотри, тебе уже намного лучше, потому что я прекрасно ухаживаю за тобой. Ты, кстати, могла бы меня за это отблагодарить!

— Спасибо.

— Это ты кому говоришь?

— Спасибо, папа.

— Ну вот, уже лучше. Ты прекрасно знаешь, как ты можешь меня отблагодарить, Лидия!

Я не понимала, почему Старик не хочет, чтобы я снова начала ходить. Я думала, он, наверное, боится, что я упаду и мне будет очень больно. Как бы там ни было, я делала большие успехи и уже могла ходить по комнате без чьей-либо помощи. Я даже выходила, держась за стену, в коридор и отправлялась пообщаться с Брюно и Надей.

Я отпирала закрытую на ключ дверь их комнаты, чтобы они могли выйти.

Брюно был страшно худым, потому что Старик давал ему очень мало еды, а когда хотел наказать его, то вообще лишал обеда. Такое случалось достаточно часто. Тогда Брюно стал потихонечку воровать еду на кухне. А еще он заглядывал в мусорное ведро и забирал оттуда все, что можно было счесть съедобным, даже картофельные очистки. Когда Брюно съедал слишком много такой гадости, у него начиналась рвота, и он убегал в туалет.

А в один прекрасный день произошло то, что должно было рано или поздно произойти.

Старик вернулся домой раньше, чем обычно, и, неожиданно для меня зайдя в квартиру, увидел, что я стою в коридоре. Он тут же начал орать.

— Что ты здесь делаешь? Черт побери, эта маленькая мерзавка поднялась на ноги!

Я так перепугалась, что рухнула на пол и расплакалась.

Старик схватил меня и отнес в мою комнату.

Там он сначала отшлепал меня, а потом несколько раз ударил кулаком. Затем он пошел и взял «Жозефа» — так он называл большой молоток. Я кричала и отбивалась, но он продолжал меня бить.

— Мерзавка… Ты, значит, хочешь ходить, даже если я тебе не разрешаю? Я отучу тебя меня не слушаться! Врач сказал, что ты никогда не будешь ходить! Ты что, умнее врача?!

Чем громче я кричала, тем сильнее он меня бил, и вскоре соседи застучали в стены, грозясь вызвать полицию. Это заставило его угомониться, и он принялся меня расспрашивать. Однако я только шумно всхлипывала и была не в состоянии что-либо говорить. Тогда он замахнулся на меня рукой.

— Хочешь, чтобы я начал все сначала? Отвечай! Кто помог тебе подняться с кровати?

— Никто, я встала сама…

— Тебе помогала Надя, я в этом уверен!

— Нет, мне никто не помогал!

— Ты не должна ходить. Я уже оформил документы на получение пособия. Ты, маленькая дрянь, — стопроцентный инвалид. Если ты начнешь ходить, они уменьшат размер пособия! Ты будешь этому рада? Если ты начнешь ходить, я не смогу тебя больше кормить! Тебе уже нечего будет жрать!

— Я никому ничего не скажу! Я не виновата в том, что выздоровела! Это произошло благодаря тебе, благодаря тому, что ты ухаживал за мной очень хорошо…

— Заткнись!

Он вышел из комнаты и позвал Надю.

Я услышала, как он стал ее бить, как она заплакала, а потом (это происходило каждый раз, когда он за что-то ругал ее) Старик увел сестру в свою комнату. Там он, по-видимому, обращался с ней еще грубее, чем обычно, потому что Надя без умолку кричала.

В течение целой недели я вообще не вставала с постели. Единственное, на что я отваживалась, — так это спустить ноги с кровати, чтобы немного размять их.

Старик был очень занят: управление социального жилья города Мо потребовало от него освободить квартиру в связи с многочисленными жалобами, поступившими от наших соседей. Поданный им ранее иск по поводу якобы происшедших неполадок в системе подачи горячей воды (в действительности являвшихся не более чем его измышлением), конечно, сильно подпортил его отношения с этой организацией.

Когда он напивался, то начинал громко ругать служащих управления социального жилья, обзывал их негодяями и дилетантами, которые едва не сварили живьем его бедную дочурку. Он так часто повторял эту свою выдумку, что в конце концов даже сам в нее поверил. Поверила в нее и я. Мне потребовалось немало лет, чтобы выкинуть из головы эту версию происшедшего со мной «несчастного случая».

Даже Старушка, похоже, забыла о том, что произошло тогда на самом деле. Более того, она стала выдумывать различные подробности того случая, делая акцент на том, что ее ладони легко переносят горячую воду, потому что она часто моет посуду, и якобы именно поэтому Старушка тогда не заметила, что из крана льется кипяток.