Исповедь экономического убийцы - [64]

Наконец я побрел обратно к лодке. Я стоял на берегу, смотрел на яхту, застывшую на якоре на лазурной воде, и я знал, что мне надо сделать. Я знал, что, если я снова вернусь к своей прежней жизни, к МЕЙН и всему тому, что она представляла, я буду потерян навеки. Повышения зарплаты, пенсии, страховка, привилегии, акции… Чем дольше я буду оставаться, тем труднее будет выбраться оттуда. Я стал рабом. Я мог продолжать самобичевание, я мог бы бить себя так, как колотил эту каменную стену, или я мог бежать.

Через два дня я вернулся в Бостон. 1 апреля 1980 года я вошел в кабинет Пола Придди и положил перед ним заявление об уходе.

ЧАСТЬ IV: 1981 — по настоящее время

Глава 26. СМЕРТЬ ПРЕЗИДЕНТА ЭКВАДОРА

Уйти из МЕЙН было не так–то просто. Пол Придди не поверил мне. «С первым апреля!» — подмигнул он.

Я заверил его, что все было абсолютно серьезно. Вспомнив совет Паулы, что я не должен ни с кем портить отношений или дать повод подозревать, что собираюсь рассказывать о своей работе, об ЭУ, я подчеркнул, что благодарен МЕЙН за все, что она сделала для меня, но мне нужно двигаться дальше. Я всегда мечтал написать о людях, с которыми познакомился за время работы в МЕЙН. Я сообщил, что собираюсь писать статьи для «Нэшнл джеогрэфик» и других журналов и продолжить свои путешествия. Я заверил в своей преданности к МЕЙН и поклялся, что буду восхвалять их при любой возможности.

Наконец, Пол сдался. Все остальные тоже пытались отговорить меня от этого поступка. Мне постоянно напоминали, как успешно я продвигался по службе, и даже прозрачно намекали мне, что я не совсем в себе. Я понял, что никто не хотел примириться с тем, что я уходил добровольно, во всяком случае отчасти, потому что это заставляло их взглянуть на себя. Если я не был сумасшедшим, добровольно уходя из МЕЙН, значит, они должны были быть не в себе, оставаясь в ней. Проще было считать меня сумасшедшим. Особенно неприятной для меня была реакция моих подчиненных. Они считали, что я бросаю их на произвол судьбы: ведь очевидного преемника не было. Однако я уже принял решение. После стольких лет метаний я был намерен все изменить.

К сожалению, все получилось не совсем так, как хотелось. Да, у меня больше не было постоянной работы, но, поскольку я был отнюдь не полным партнером, принадлежавшая мне доля акций не могла обеспечить меня достаточными средствами для безболезненного ухода на пенсию. Останься я в МЕЙН еще на несколько лет, я мог бы стать сорокалетним миллионером, как когда–то мне виделось; однако в тридцать пять до этого было еще далеко. Да, холодный и унылый апрель выдался в тот год в Бостоне.

А потом позвонил Пол Придди. Он умолял меня зайти к нему. «Один из наших клиентов грозится уйти от нас, — сказал он. — Они обратились к нам, потому что хотели, чтобы именно ты был экспертом–свидетелем, представляющим их в суде».

Я долго раздумывал над этим предложением, и, когда я сел за стол напротив Пола, решение уже было принято. Я назвал свою цену: агентское соглашение, более чем в три раза превышающее мою зарплату в МЕЙН. К моему удивлению, он согласился, и с этого момента начался новый этап моей карьеры.

В течение следующих нескольких лет я работал высокооплачиваемым экспертом–свидетелем. Моими клиентами были преимущественно американские электроэнергетические компании, которые хотели построить новые электростанции, для чего им надо было получить разрешение от комиссии по коммунальному хозяйству. Одним из моих клиентов стала «Паблик сервис компани» из Нью–Гемпшира. Моя работа заключалась в том, чтобы под присягой подтвердить экономическую осуществимость весьма спорного проекта — ядерной электростанции в Сибруке.

Хотя я уже не был напрямую связан с Латинской Америкой, я продолжал следить за развитием событий там. Поскольку я был экспертом–свидетелем, у меня было полно времени в промежутках между выступлениями в суде. Я поддерживал отношения с Паулой и возобновил мои старые знакомства со времен службы в Корпусе мира в Эквадоре — стране, которая внезапно оказалась в фокусе мировой нефтяной политики.

Хайме Ролдос действовал. Выполняя свои предвыборные обещания, он начал широкомасштабное наступление на нефтяные компании. Похоже, он ясно видел то, чего не замечали по обе стороны Панамского канала, либо упускали из виду, либо намеренно не замечали. Он улавливал подводные течения, которые грозили обратить мир в глобальную империю и низвести граждан его страны до уровня рабов. Читая о нем в газетах, я видел не только его приверженность своему делу, но и его способность улавливать глубинные явления. А эти глубинные явления все больше указывали на то, что мировая политика вступает в новую эпоху.

В ноябре 1980 года Картер проиграл на выборах Рональду Рейгану. Наиболее значительными факторами, оказавшими влияние на исход выборов, были соглашение по Каналу, достигнутое Картером с Торрихосом, и провал операции по спасению заложников в американском посольстве в Иране. Однако происходило и нечто не столь явное. Вместо президента, чьей величайшей целью было достижение мира во всем мире, стремившегося уменьшить зависимость США от нефти, пришел человек, веривший в то, что законное место США — быть на вершине мировой пирамиды, опираясь при этом на военную силу, и что контроль США над нефтяными месторождениями, где бы они ни находились, является частью Замысла Провидения. Президента, установившего солнечные батареи на крыше Белого дома, заменил человек, который, едва вселившись в Овальный кабинет, их демонтировал.