Исповедь дезертира - [20]

— Я Артем. Извини, что я тут…

— А меня Настей зовут. Вы одевайтесь, смотреть не буду…

— Ну и хорошо, — сказала Таисия и кинула мне выстиранную рубашку.

Натянув джинсы, босиком направился вниз умываться.

— Настя, — услышал за спиной, — иди с ним. Полей человеку, что стоишь?

— А он что, маленький? Может, и в туалет его за ручку отвести? — недовольно буркнула девочка, но тут же, догнав меня, сказала: — Пошли, так и быть, полью, если расскажешь, почему сбежал.

— А зачем тебе? — удивился я.

— Надо.

Во дворе Малышка выбежала из тени забора, и Настя стала ее ласкать, почесывая за ушком, нежно называя по имени.

— Видишь, какая у меня умная собака, — она смотрела на меня глазами, которым еще не свойственны были холод и безразличие, что часто можно увидеть во взглядах взрослых женщин.

Настя поливала мне из кувшина, и я чувствовал, что она меня изучает. Подумалось: «Интересно, какие мысли сейчас блуждают в ее голове?»

— А вы теперь вместо Павло? — спросила она с каким-то задором. Помедлила и добавила: — Он подлый, над матерью издевается, а она его терпит.

— Нет, я к вам попал случайно, меня в Чечню послали, служить, а там война…

Настя протянула мне полотенце и вылила на землю остатки воды.

— А как же вы оказались в Грузии?

— Шел, шел и пришел…

— Интересно, сколько же вы шли? Так ведь можно было и заблудиться.

— А я и заблудился. Да ты не волнуйся, я скоро уйду, может быть, завтра.

— Почему так скоро? Если вы дезертир, значит, вас ищут.

— Не знаю, все может быть…

— Так зачем идти, вдруг поймают? У нас тоже война была, только у нас никто не убегал, нам бежать некуда. Это наша земля.

— Я знаю.

— Пойдем в дом, — позвала Настя. — Сулико сыру дала, козьего. Сейчас завтракать будем. Я еще вчера вернулась, просто осталась у родни, думала, Павло еще здесь.

— Он после твоего первого приезда ушел. Они с мамой твоей поругались. Только я тебе ничего не говорил, ладно? Не мое это дело. Я человек временный. Знаешь, как у нас в Москве говорят: «мы сами не местные».

— Так вы из Москвы? — заинтересованно спросила Настя.

— Ага, — кивнул и пропустил ее вперед по лестнице. Перед глазами замелькали худенькие ножки, обтянутые вытертыми джинсами.

— Не бойтесь, я вас не выдам. Не маленькая уже, понимаю. Мне мама сказала, она вас в подвале прятала.

Таисия накрыла стол, и мы сели завтракать.

— Ну и где твой Павло? — неожиданно спросила Настя, подозрительно глядя на мать.

— Ушел. Дела у него. Ты лучше скажи, как там бабушка, что в городе хорошего?

— В городе весело, друзья-подруги… Опять же дискотека, только она мне уже надоела. Все одно: бу-бу-бу. Оглохнуть можно. А вообще-то у бабушки здорово. Мы на горное озеро ездили. Такое красивое…

— Ты что? — встревожилась мать. — Кто тебя отпускал?

— Мы с девчонками, на автобусе.

— Сума сошла! Сейчас бандиты кругом, еще возьмут в заложники. Вот скажу Малхазу, чтобы больше не возил тебя…

— Мам, ну ты чего? Что мне тут сидеть? Здесь скучно одной.

— Ничего, найдешь себе занятие. Лучше книжки читай. И перестань дрыгать ногами!

— Не могу, у меня энергии много, так и прет, — Настя поправила свалившуюся на глаза челку и с жадностью сунула в рот свернутый блин, который предварительно окунула в вазочку с вареньем.

— Много на лето прочитать задали? — спросила Таисия.

— Мало.

— Тогда будешь Артема учить козу доить.

Настя пристально посмотрела на меня, как бы стараясь оценить способности, и, продолжая болтать ногами, улыбнулась:

— Вот поедим и пойдем. Тема у нас добрая, не схватит.

— Тема, — удивился я. — Странное у козы имя.

— Зато легко звать: Тема, Тема!

Я кивнул головой, но несколько смутился. Я, парень, должен доить козу… Смешно и, право, нелепо. Но выбирать в моем положении не приходится…

После завтрака мы пошли в загон к козам. Тема и Розочка — так звали вторую козу — встретили нас приветливо. Сразу признали младшую хозяйку.

— Ну что, — ласково обратилась к ним девочка, — соскучились по мне? Вот я вас сейчас погулять пущу, хорошие мои… Смотри, Артем, какие они красивые, правда ведь?

— Да.

Я обратил внимание на то, что Настя назвала меня на ты.

— Чего стоишь? Давай, покажи, на что ты способен.

Я опустился на корточки и стал тянуть Розочку за соски, пытаясь вспомнить, как это делала Таисия. Настя громко засмеялась и легонько толкнула меня в бок:

— Пусти. Какой ты неумелый, сразу видно, что городской.

Из-под Настиных рук молоко весело побежало в ведерко.

— Вы здесь, конечно, свое дело знаете. У меня же нет такой виллы, как у тебя, — я показал рукой на крепость. — Сама подумай, откуда в городе козам взяться?

— А бабушки у тебя есть?

— Нет. Ни одной. Дом в деревне есть, а бабушки все умерли. У меня, кроме матери, никого, только тетка, и та далеко.

— Плохо, что бабушек нет. У меня их две — одна мамина, другая папина, — Настя отстранилась от козы, помедлила, потом спросила: — А твой отец, он где?

— Погиб в экспедиции, когда мне было семь лет. Он геологом был.

— А моего на войне убили, — вздохнула Настя, снова принимаясь за работу.

Мы помолчали.

— А у тебя здорово получается, молодец! — похвалил я.

— Ничего, и ты научишься, — Настя, улыбаясь, кивнула в сторону Темы.

Потом девочка водила меня по двору, показывала музейные экспонаты: ствол старинной пушки, хорошо сохранившуюся арбу и кое-какие кованые изделия местных ремесленников, запертые в чулане каменной пристройки. Здесь же оказалась неплохая коллекция старинной глиняной посуды. Все это осталось после развала СССР и теперь, похоже, никому не было нужно.