Испорченный - [55]

Мои движения начинают ускоряться и становятся отчаянными, и я громко и тяжело дышу с болезненным усилием. Я чувствую приближающееся облегчение, выстреливающее из основания моего позвоночника и заражая раскаленные мышцы. Ощущение покалывания ползет по бедрам к моему паху. Оно погружается в мои яйца и затягивает их в горячий, пульсирующий узел, воруя каждую унцию силы моего тела во время подготовки к освобождению.

Всего пару движений и я обрету долгожданную свободу. Я буду освобожден от дерьмовых чувств, которые я когда-либо испытывал к Элли. Все это должно быть скоро смыто в канализацию, пока не превратится в ничто.

Если бы я не был так поглощен чувством освобождения и своей рукой, сжимающей член, то понял бы, что был не один. По крайней мере, я бы почувствовал движение по ту сторону двери душа. Я бы почувствовал эти лазурные глаза, наблюдающие за мной в мой самый уязвимый момент через матовое стекло душевой кабинки. И я был бы готов к прохладному воздуху, коснувшемуся моей голой спины, когда позади меня открылась дверь.

16. Обладание

Я сдерживаю стон, который готов вырваться из моего горла, и открываю опухшие глаза, но не оборачиваюсь к моей незримой наблюдательнице. Я знаю, что она там, но не могу позволить ей увидеть меня в таком виде, с покрасневшими от слез глазами и членом, пульсирующим в моей руке. Она уже знает, что я грубиян — кто-то, кто развращает ее совершенное существование и замещает его чем-то диким, граничащим с психическими отклонениями. Возможно, это я и есть. Может быть, я на самом деле негодяй, который делает все это. И это не в первый раз.

Дверь медленно закрывается, и я вздыхаю с облегчением и раздражением. Она видела то, чего не должна была видеть. Она вернется к Эвану, прекрасно понимая, что ее место рядом с ним. А я... я просто временная замена.

Теплые руки обвивают мой торс, и я вздрагиваю от неожиданного ощущения нежной кожи, которая контрастирует с моей собственной. Я смотрю вниз, на ее нежные руки, которые скользят по моему животу, и на пальцы, скользящие по моему прессу. Я хочу спросить ее, что она здесь делает, но боюсь, вдруг она остановится. Я просто хочу, чтобы она касалась меня, даже если это все неправда.

Ее руки двигаются дальше, и я вздрагиваю, когда она обхватывает мой член, по-прежнему твердый, набухший от затянувшегося надолго освобождения.

— Элли, — стону я сквозь рыдания. Я не могу точно определить удовольствие это или боль.

— Ш-ш-ш, — шепчет она, ее губы путешествуют по моей коже. — Просто позволь мне сделать это. Пожалуйста.

Она целует меня в спину, пока ее рука медленно ласкает мой член. Тот дико пульсирует под ее пальцами, в то время как по напряженным венам проносится возбуждение и предвкушение. Ее пальцы ласкают головку перед тем, как она делает скручивающие движения и берет его полностью в свою руку, оказывая идеальное давление. Теплота ее кожи, выравнивающая мой разъяренный жар, горячая вода, и ее губы, путешествующие с поцелуями по моей спине — все это заставляет меня тонуть в ощущениях.

Она чувствует себя здесь так хорошо, прикасаясь ко мне, знакомясь с самыми интимными участками моего тела. Одна ее рука по-прежнему трахает меня, другая захватывает мои яйца. Она делает круговые движения рукой вокруг моего члена с каждым поглаживанием, а затем осторожно сжимает другой. Ласкает, сжимает, ласкает, сжимает. Это не больно, но смесь ощущений сводит меня с ума. От вращающегося захват ее руки на моем члене мне безумно хочется кончить, и мое семя вырывается, разбрызгиваясь по стене душа. Но она продолжает нежно сжимать его у основания, продлевая интенсивность моего удовольствия.

Я, черт побери, ошеломлен.

Потребность прикоснуться к ней, поцеловать ее становится невыносимой, и я поворачиваюсь к ней лицом. Я наблюдаю, как ее глаза округляются от удивления, пока она окидывает взглядом мое обнаженное тело, мой член гордо поднимается снова, упираясь в середину ее живота, все еще прикрытого одеждой, промокшей насквозь. Мокрая ткань прилипает к ней, как вторая кожа, и ее рыжие волосы как попало падают на лицо и шею.

— Джастис… — шепчет она, и ее взгляд пожирает каждый сантиметр моего тела. Ее губы подрагивают, то ли от страха, то ли от холода. — Ты... ты великолепен.

Я заключаю ее в свои объятия, и на мгновение мои губы касаются ее, и я чувствую, как возрождаюсь. Я не дышал с тех пор, как она покинула меня прошлой ночью. Не могу сказать был ли я мертвым до тех пор, пока ее живительная сила не коснулась меня — не вошла в меня — целуя ее губы, я пробовал на вкус надежду и прощение. Она неистово обхватывает руками мою шею, и мои руки непроизвольно начинают срывать с нее промокшую одежду, безумно желая почувствовать скольжение ее кожи на своей. Я подталкиваю ее, прижав к стене душевой кабины, и пытаюсь снять перекрутившееся и насквозь промокшее платье через голову. Ее бюстгальтер падает следующим, и крошечный клочок кружев, трусики, тут же следует за ним.

Я знаю мне следует делать все медленно, иначе я могу не получить еще одного шанса поцеловать ангела. Но чувствуя вкус Элли на своем языке и ее мягкую, гладкую кожу, прижимающуюся к моей, отдающую свое тепло, я не в состоянии думать ни о какой остановке.