Испорченные дети - [50]

Тетя ничуть не переменилась. Как только возникала угроза скандала, она тут же стушевывалась. Вчера она осмелилась пересечь гостиную, где меня подвергла остракизму наша семья, и приблизиться ко мне - для нее это был настоящий бунт, и должно было пройти немало времени, чтобы она решилась на новый, столь же дерзкий шаг.

"Нелегко мне будет, - подумала я, - добыть от нее сведения, за которыми я пришла". Однако я была полна решимости, тем более что терпения и времени мне не занимать.

Я мужественно выстояла под градом вопросов: ведь мне было что порассказать! Но сама тетя Луиза избегала любого разговора, который мог хотя бы косвенно коснуться нашей семьи: она-то не забыла, что лучше не вступать со мной на эту опасную почву. Конечно, я не рассчитывала на нее, чтобы узнать, какие именно разговоры велись в особняке обо мне на протяжении двух лет, обо мне, пребывавшей за океаном. К великому моему счастью, эта тема оставляла меня равнодушной; не это меня тревожило.

Я продолжала болтать с тетей; чтобы отвести разговор от своей особы, я стала расспрашивать о родных. Прежде всего, как здоровье дяди, который вчера не присутствовал на обеде.

- Славу богу! - воскликнула тетя Луиза. - Ему никто не дает его лет! С тех пор как он стал работать над своей книгой, он прямо переживает вторую молодость. Сейчас кончает первый том. У него уже есть издатель, понимаешь, что это значит? Теперь он целый день проводит в Национальной библиотеке. Часто я в полдень сажусь в метро, подхожу к дверям залы, вызываю его, и мы завтракаем в столовке, как студенты. Но сегодня он придет домой: он знает, что у нас будет тушеное мясо. Так что ты его увидишь.

Я осведомилась, как в действительности здоровье бабуси, по-моему, она очень переменилась. Тетя Луиза вздохнула, сказала что-то о ее преклонном возрасте, который один всему причиной... А мне сообщили, что дети Валентина все по очереди переболели корью?

Момент показался мне благоприятным. Я спросила:

- А как Ксавье? Говорят, он поправился.

- Да, поправился, детка. Скоро он окончательно распростится с горами. Ты же сама знаешь, какая Эмма осторожная: уж если она разрешила ему приехать, значит, опасности больше нет.

- Ему, верно, дадут бывшую комнату Симона?

- Ну и что же? Так и должно быть, - сказала тетя Луиза. - Из всех свободных комнат она самая большая и лучше всех расположена.

Я разрешила себе немного помолчать. Дело в том, что я вообще не знала, будет ли жить Ксавье на авеню Ван-Дейка. Я только предполагала это, а вот теперь знаю точно. И, пожалуй, рада этому...

Я снова заговорила, будто продолжая ничего не значащую болтовню, и делала вид, что каждый мой вопрос просто случайно пришел мне только что в голову:

- По-моему, самое главное, не будет ли он чувствовать здесь себя чужим... Как знать, может быть, даже ему будет скучно? Разве что он займется...

Я подождала.

- Но ведь он, как я слышала, будет изучать право, - сказала тетя.

Я скрыла изумление; точно так же старалась я скрыть смущение из-за того, что притворяюсь перед тетей.

- Вот оно что! - произнесла я.- Что ж, неплохая мысль. Правда, он как будто вышел из студенческого возраста... Зато программа ему будет по силам, и ему будет легче учиться.

- Тем более что твой брат Симон лично им займется.

- Симон? - Мое любопытство возросло.

- Для начала он устроит Ксавье в контору нотариуса Мортье.

На сей раз завеса разодралась! Наконец-то я все поняла! Целью семейного комплота было поместить моего дальнего родственника в контору нотариуса, который уже давно связан с нами деловыми отношениями.

Тетя Луиза покачала головой, как бы желая придать своим словам больше убедительности, хотя я поняла, что все это делается для виду.

- Контора Мортье - это не первая попавшаяся контора! И верно. Мне это тоже было известно. Солидная репутация.

Большая контора, специализирующаяся на делах акционерных компаний. И сына у Мортье нет. Есть только дочь. Восемнадцать лет, ни малейшего блеска молодости, жидкие волосы и короткие ноги. Зато в качестве приданого контора.

Что ж поделаешь, надо притворяться до конца. Хотя мне стыдно было за свои маневры перед бесхитростной тетей Луизой...

- Как жаль, что у Ксавье ничего нет, - сказала я. - Но если он поступит в контору, перед ним откроются самые радужные перспективы.

...Как ловко, оказывается, при желании могла я говорить по-буссарделевски.

- Это у Ксавье ничего нет? - воскликнула тетя.- Детка, ты, стало быть, не знаешь тетю Эмму! Она же его крестная; она всегда говорила, что даст ему миллион, когда он решит вступить в брак. Это во-первых... Во-вторых, тебе не единственной пришла в голову эта мысль... да, да! Я имею в виду брак, в результате чего твой кузен станет зятем Мортье. О, Эмма об этом прямо сказала, прямо призналась, что это ее мечта. А если мечта сбудется... только не упади со стула, - Эмма удвоит сумму! Но и это еще не все. В случае свадьбы остальная семья, то есть бабушка, Теодор и твой отец... увы! не мы - мы не в силах - сложатся и дадут ему третий миллион. Твои братья согласны...

Этому я охотно поверила... Направив разговор на кузину Жюльену, чья младшая дочь вышла в мое отсутствие замуж, я перестала слушать и ушла в свои мысли.