Исполнитель желаний - [9]

– Да, интересно… – задумался Мимикьянов.

– Так он с неделю поездил… А потом вдруг перестал. А через пару дней сейф у профессора и вынесли. Ну, дальше ты, наверное, сам знаешь. Собака привела в лесополосу. Сейф там уже вскрытый. Похитителей не обнаружили. Леонид Иванович претензий не предъявил.

Ефим взял кусочек черного хлеба, положил сверху пластик кремового сала, посолил. Перед тем, как откусить, спросил:

– Слушай, Николай, а Пахом не мог дать команду сейф ломануть, а? По старой памяти?

– Пахом? – глаза участкового полностью утратили сонливость, и зрачки в них стали крохотными и колючими. – Не думаю… Пахом ни своим, ни чужим в поселке шалить не разрешает… Зачем ему пачкать там, где живет? Уж я-то его знаю! Пахом, конечно, тип еще тот, клейма некуда ставить, но понимает, чем баловство в поселке для него может закончиться… Вышибем с железнодорожной территории и все! Куда он тогда со своим табором пойдет? Опять на нары? Так, по-моему, такое желание, у него давно пропало… Вообщем, нет, не думаю, что это Пахом организовал! – решительно закончил капитан.

– А. может, это кто-то из его шестерок, без ведома пахана решил на охоту сходить, а? – прожевав кусок бутерброда, спросил Ефим.

Участковый помолчал.

– Думал я об этом… Но вряд ли… У Пахома дисциплина получше, чем у нас в милиции… Про своих он все знает, у него везде глаза и уши… Побоялись бы. Знают: Пахому все равно донесут, а он так накажет, до смерти помнить будешь, если, конечно, эта смерть сразу не случится… Считаю, вряд ли, кто-то из пахомовцев самовольно на такое пошел бы.

Они сидели за деревянным столом позади застекленной веранды.

Улица отсюда была не видна.

Вокруг, куда ни глянь, – только налитая хлорофиллом листва. Со всех сторон беседку окружали поселковые сады и огороды. Они уходили вдаль, казалось, до самого горизонта. Мирно пахло укропом и помидорными кустами.

Гигантская синяя линза сибирского неба истекала теплом и светом.

Сознание отказывалось верить, что где-то рядом существуют многоэтажные бетонные коробки, людные улицы и круглосуточно гудящая моторами федеральная трасса. Конечно, нет. Все это – лишь сон. А реальность – бескрайний зеленый мир. Солнце, золотящее своими предвечерними лучами чисто выскобленную столешницу. Белая тарелка с кремовыми пластиками сала и черным хлебом.

В этом теплом мире никто не крадет по ночам сейф из дома профессора– пенсионера. Не существует темной охранной фирмы «Сибирский щит». И нет старых рецидивистов, от которых не знаешь, чего и ожидать.

Но – увы! – сознание обманывало. Все это имелось на свете.

Майор Мимикьянов внутренне погрозил своему сознанию и поднялся из-за стола. Он поблагодарил хозяев за угощение и отправился дальше, вглубь поселка.

5. Странная вещица

Постепенно приближалось время ужина.

Из окон и дворов доносились аппетитные запахи жареного лука и картошки.

По мере того, как майор продвигался к дальнему концу поселка, дома становились ниже, а окружающие их деревья – выше. Под могучими кронами прятались покатые железные крыши и слуховые окна чердаков. Новые коттеджи остались за спиной. Тут располагалась старая, возведенная полвека назад часть поселка. В ней и жил профессор Вулканов.

Здесь находилось и длинное деревянное здание с двумя парадными входами. Один из них вел в продуктовый магазин, а второй – в местное кафе «Наука». Когда-то среди жителей областного центра его посещение считалось чрезвычайно престижным.

Ну, где еще можно было оказаться за соседним столиком с настоящим академиком или театральной примой? А потом в разговоре ненароком упомянуть: «Сидели мы как-то с академиком Федоровским в «Науке», я ему и говорю: «Ничего-то современная наука не знает, а он только сидит, головой кивает. Понятно, возразить-то ему нечего!…». Или: «Был как-то по делам в «Академическом», в кафе пристала ко мне артистка Аршавская, та, что из театра оперетты, ну, ты знаешь! К себе кофе пить тащила, еле отвязался… »

Но эти наивные дни давно остались в прошлом.

Кафе имело открытую веранду, обнесенную решетчатой оградой в ромбик. Летом на ней работал пивной бар. На дощатом настиле стояло несколько столиков и высокая стойка с круглой столешницей под мрамор.

С точки зрения Ефима, большим достоинством бара являлось пиво, разливаемое не в пластмассовые стаканы, где благородный напиток кажется неприятно мутным и приобретает химический привкус, а в литые стеклянные кружки. Пиво в них играло натуральным желтым цветом, влажно блестело на толстом закругленном краю и завораживающе пахло хмелем.

– Лексеич! – окликнули Ефима с веранды.

Майор оглянулся.

За стойкой с кружкой пива в руках стоял небольшой человечек. Он призывно махал ему рукой. Мимикьянов его знал. Это был представитель нижнего слоя местной поселковой фауны – Толя Кукарцев.

Внешность Анатолий имел самую академическую – умные прозрачно-голубые глаза, бородка с рыжинкой и украшенный глубокими морщинами лоб, предполагающий привычку к интеллектуальному труду.

Внешность часто бывает обманчива: единственным местом, где Кукарцев когда-либо в жизни работал, была поселковая котельная. Туда он поступил сразу после армии. Сначала – кочегаром, а когда котельную перевели на голубое топливо, получил звучную должность – сменный оператор газогенераторной установки.