Исполнение желаний - [68]

– Эй, нечего меня трясти, как грушу! Тот, в карете, граф Деверелл!

Эллиот от изумления разжал пальцы. Джек проворно отскочил назад. Эллиот явственно услышал голос из далекого прошлого, голос Чарльза Тремейна: «Я никогда больше не увижу Джайлза и Дамиана».

Значит, это младший сын графа. До Эллиота доходили смутные слухи, что Дамиан Тремейн много лет назад уехал за океан да там и сгинул. Джеймсу много раз приходило в голову, что он вполне мог увезти шкатулку с собой. Эллиот попытался разузнать побольше, но денег не было, да и океан не перепрыгнешь, словом, он ничего не выяснил. Однако теперь, похоже, следует заняться этим по-настоящему.

– Граф этот отирается в Лондоне?

– Кажись, так, – угрюмо ответил Джек. Эллиот пошарил рукой в кармане и сунул пацану монету.

– Запомни меня, парень. Если чего разузнаешь про графа – ну, куда он ездит, с кем видится, понимаешь? – получишь поболее этого.

Эллиот зашагал прочь. По его лицу расползалась хитрая улыбка. Ну что ж, вот он и дождался новостей. И весьма хороших, если не сказать больше.

Последующие дни оказались самыми трудными в жизни Хизер. Гордость стала и ее союзником, и проклятием. Сознание того, что ее отец – убийца, а мать – злая, бессердечная женщина, заставляло Хизер невыносимо страдать. Однако постепенно она начинала примиряться с неизбежным. Но когда она думала о Дамиане, в душе поднималась буря противоречивых чувств.

За время, прошедшее со дня ее отъезда из Локхейвена, Хизер убедила себя, что Дамиан перестал что-либо значить для нее. Она убедила себя и в том, что презирает его за причиненную ей боль, за иллюзию счастья, ей недоступного, за то, чего у нее никогда не будет – мужа, детей. Она не хотела его любви и не хотела любить его.

Но вот теперь он появился вновь. Вернулся в ее жизнь… и в ее сердце. И она не знала, что ей со всем этим делать.

Он был ее первым мужчиной и первым, кто нанес ей горькую обиду. Пожалуй, было бы лучше, если бы он оставил ее в покое. Но он не мог.

Уже на следующий день Дамиан пришел навестить ее. Через дворецкого ему было передано, что мисс Хизер в данный момент занята. То же самое повторилось и на следующий день. А когда он пришел в четвертый раз, к нему вышла Виктория.

Дамиан стоял в холле, заложив руки за спину, и покачивался с пятки на носок.

– Мадам, позвольте, я угадаю, – нарочито растягивая слова, попросил он. – Думаю, что сегодня мисс Хизер недомогает.

Губы Виктории тронула едва заметная улыбка.

– Действительно, милорд…

– Дамиан, – отрывисто поправил он.

– Хорошо, Дамиан. Если уж совсем честно, то мне было предельно ясно сказано, что вас не желают видеть ни при каких обстоятельствах.

– Понятное дело. – Дамиан крепко сжал руки за спиной. Если только ему не показалось, в глазах графини плясали веселые огоньки. Он разозлился:

– Не хотел бы показаться невоспитанным, мадам, но во всей этой ситуации я не вижу ничего смешного.

Виктория посерьезнела.

– Да, – вздохнула она. – Это тяжело, верно? И пожалуйста, без формальностей. Можете называть меня Викторией.

Его раздражение исчезло так же внезапно, как и появилось.

– Если это доставит вам удовольствие, Виктория. Скажите, как она?

– Полагаю, Хизер пытается взять себя в руки. Иногда ей это удается лучше, иногда хуже. Временами ей кажется, что она вообще не знает себя. Поймите, для нее это тяжелое испытание. Она пока не знает, чего хочет…

– Кроме одного – она не хочет видеться со мной. – Дамиану не удалось скрыть огорчения.

Виктория слегка нахмурилась.

– Дамиан, я могу говорить с вами откровенно? Чтобы сказанное осталось между нами?

– Конечно, мадам. По-другому и быть не может.

Она осторожно коснулась его руки.

– Если Хизер действительно дорога вам – поправьте меня, если я ошибаюсь, хотя сердцем чувствую, что это так, – то вы должны дать ей время. Наберитесь терпения, Дамиан. В некотором смысле она ищет дорогу к себе.

На скулах Дамиана заиграли желваки. «Время, – мрачно подумал он. – Уж этого у меня невпроворот, что правда, то правда. Однако терпение никогда не было моей добродетелью».

– Благодарю вас, графиня. Уверен, мы еще увидимся, – губы его улыбались, но глаза оставались серьезными, – через какое-то время.

Учтиво поклонившись, он вышел.

Дамиан честно старался следовать совету Виктории, но он не принадлежал к категории людей, которые смиренно ждут перемен к лучшему.

Три дня спустя, после полудня, в комнату Хизер вошла горничная:

– Прошу прощения, мисс Хизер, но мисс Беатрис просит вас спуститься в сад.

Хизер подняла глаза от книги, которую читала:

– Сейчас?

Горничная кивнула:

– Мисс Беатрис просила передать, что это очень важно.

Хизер нахмурилась, но встала и взяла трость. У Беа неприятности? Подобная просьба с ее стороны довольно необычна. Хизер заторопилась в сад.

Но в саду никого не было. Ничего не понимая, Хизер оглядела кусты белых и алых роз.

– Беа? – громко позвала она.

За спиной послышался шорох, и, прежде чем Хизер успела обернуться, чьи-то руки зажали ей рот и крепко обхватили талию. Ее подняли и довольно бесцеремонно усадили в карету.

Карета рванула с места, и Хизер вынуждена была вцепиться в сиденье, чтобы не упасть.