Испепеляющий разум I - [11]

— Нет, — карие глаза, не мигая, в упор смотрели на доктора. — Я больше никогда не полечу в космос — подал заявление об отставке.

— Вы — самый молодой капитан в истории Братства, подавший в отставку.

Карраско кивнул головой. Перед его глазами опять были звезды.

— Послушайте, доктор, вы же знакомы с моим послужным списком. — Он вздохнул полной грудью. — Я всего лишь человек, потерявший три корабля и немало добрых друзей. Ваши инструменты не в силах измерить ту боль… те страдания… Гибель кораблей и экипажей — все это моя вина. Я не могу…

— У вас много благодарностей от командования, Сол. Вы награждены орденом, медалью и почетным оружием, которое вам вручил сам Верховный Правитель. Продолжать? Никто не винит вас ни в чем. Верховный…

— Я же сказал вам. Нет… Больше не полечу в космос. Я видел, как там умирал мой лучший друг. Не полечу. Хотя… я хотел бы…

Доктор прислонился к медицинскому агрегату, сложил руки на груди и, подняв голову, заглянул в глаза Карраско.

— Ваши люди готовы были идти за вами в огонь и в воду. — Он поднял руку, видя, что Карраско хочет возразить ему. — Вы всегда доставляли их в порт в целости и сохранности, Сол. Даже в последний раз вы все же сумели приземлиться на «Гейдже». Пятьдесят мужчин и женщин остались в живых, потому что у вас хватило мужества и выдержки сделать это.

Карраско вновь посмотрел на экран компьютера. Облако, освещаемое каким-то необычным светом, трепетало, как живое.

— «Гейдж» тоже погиб. Он сейчас — просто куча холодного металла и пошел на переплавку. То, что осталось, ржавеет. Нет. Я… больше не полечу.

— Ваш инженер Хэппи Андерсен жив-здоров и проходит службу на новом корабле, который скоро отправится на выполнение задания. Кэл Фуджуки сейчас ведет дискуссию с одним специалистом по оружию. Миша Гайтано по-прежнему весел и жизнерадостен. И все это благодаря вам, потому что вы сделали невозможное.

— Хватит! — Карраско сглотнул слюну. Его возрожденные глаза сверкали. — К чему вся эта болтовня? Я же сказал — нет. Вы хотите, чтобы я повторял это снова и снова? Хотите проверить, нормально ли работает мой язык?

Доктор спокойно выдержал взгляд Карраско. Однако он нахмурился и взглянул на психоконтролирующее устройство, лежащее у него под рукой.

— Я уже вас проверил, Сол. Откровенно говоря, буду поддерживать вас, пока у меня хватит сил. Я…

— Поддерживать меня? Что вы имеете в виду? Доктор, какую бы миссию ни выполнял космический флот, я не стану принимать в этом никакого участия. Можете жаловаться на меня Верховному Правителю, но с полетами покончено. Понятно?

— Хорошо. Я понял вас. — Доктор замолк. — Но помните, — добавил он спокойным голосом, как бы не обращая внимания на эскапады Карраско, — вы всегда можете вернуться во флот. — Он нажал на кнопку, и массивный медицинский агрегат приподнялся в воздух. Доктор умело направил его к двери, которая автоматически открылась перед ним. Карраско остался один в полутемной палате.

Он сделал глубокий вдох и задержал дыхание, усилием воли сдерживая гнев. Теперь он полностью контролировал себя. Зажег свет поярче и уставился на светильник своими новыми глазами, как бы желая проверить их на годность, а потом с удовольствием лег на койку. Эта чертова палата уже казалась ему тюрьмой.

Карраско ничего не мог поделать с собой: его взгляд все время возвращался к экрану компьютера. В руках — уже совсем пустая кофейная чашка. Он с любопытством посмотрел на нее, не понимая, каким образом она оказалась у него. В последний раз он видел ее еще на «Гейдже», как раз перед началом обстрела. Он наполнил кружку кофе и спустился вниз, чтобы проверить…

«Не надо, не вспоминай об этом, не терзай себя». Он смотрел на звезды и потягивал кофе.

— Каждое из этих светил, — прорычал он, — я обнаружил, нанес на карту и дал имя каждой звезде. — Сердце наполнилось гордостью. Он готов был заплакать.

* * *

— Мы совершили ошибку, — вскричал Арчон, когда они входили в комнаты президентского дворца через высокие двери.

— Отец! — прошептала Конни, пытаясь предостеречь его взглядом. «Черт возьми, конечно же, за ними следят и будут следить, пока они не вернутся в штаб-квартиру Братства».

Арчон фыркнул, едва сдерживая раздражение, и широкими шагами пошел вперед. Она изо всех сил старалась не отставать от него, видя, что он весьма расстроен. Они прошли через сияющие белизной залы, с потолков которых свешивались подслушивающие и подсматривающие устройства в виде шаров. Через каждые пятнадцать метров — по шару. На стенах висели картины, написанные маслом, и карты, на которые были нанесены планеты и станции, входящие в состав Конфедерации. Арчон с дочерью вошли в гравитационный лифт, доставивший их на первый этаж. Перед ними простирался коридор, который, казалось, не имел конца. В самом начале его находился кабинет с белыми дверями. Здесь пульсировало сердце Конфедерации. По коридору то и дело пробегали чиновники.

За пневматическими дверями находился лифт. Как только они вошли в него, двери тотчас закрылись.

Арчон сел на стул, скрестил руки на груди и погрузился в невеселые раздумья.

Через две минуты лифт слегка качнуло — это означало, что он теряет скорость, и они оказались перед штаб-квартирой Братства. Перед ними стояли трое мужчин и одна женщина. Они кивнули, приветствуя их.