Испанский сон - [434]

Их вагонетка, такая маленькая в сравнении с тем, что ждало впереди, подъезжала все ближе. Фонарик Марии высвечивал в преграде какие-то будто неровности, и Игорь достал свой фонарик и присоединился лучом. Два луча проявили огромный портрет, в размер туннеля плывущий навстречу. Человек среднего возраста, лысоватый, по лицу склонный к полноте, смотрел на них взглядом цепким, требовательным и беспощадным.

Мария расхохоталась.

— Это Jefe, — сказала она сквозь смех царевичу, тоже вмиг развеселившемуся — их смех резко отражался от стен. — Боже, какая прелесть! А наш-то, смотри, ничего такого не повесил… ну конечно! Аскет был!

— Этот повесил не потому, — сказал Игорь, отсмеявшись. — Он просто был уверен, что ему эта штука не понадобится; хотел встретить врага как бы лицом к лицу.

— Не надо! — возразила Мария. — Они оба были уверены, что не понадобится.

Вагонетка подошла почти вплотную к портрету. Теперь обоих волновало — а что там, за ним. Вдруг портрет нарисован на чем-то более основательном, чем фанера или что-нибудь вроде того.

Вагонетка мягко ткнулась фарой в портрет. Пару секунд не происходило ничего; затем из-за портрета послышался негромкий металлический лязг, и кажущееся огромным сооружение подалось назад под этим слабым ударом.

— Пора выгребаться, — сказала Мария и стала выбрасывать наружу мешки.

Они вылезли из вагонетки, мысленно попрощались с ней, такой сейчас милой и трогательной, ставшей частью их прежней жизни, и налегли на портрет. Опять послышался лязг, и портрет явственно откатился. Туннель вдруг кончился; свет, показавшийся им очень ярким, упал на них со всех сторон. Они шагнули вслед за портретом и ощутили себя в открытом пространстве.

Они отошли от рельсов, осматривая зал, оказавшийся длинным и представлявший собой странный гибрид вокзала с часовней. Посреди противоположной от рельсов стены висел Спаситель в окружении небольших фигурок святых, трудноразличимых на расстоянии; два ряда кресел, обращенных лицом к Нему, располагались параллельно рельсовому пути между двумя толстыми колоннами в центре зала; а на оставшейся части пути, расположенной за портретом до самого конца зала, стоял целый поезд из маленьких крытых вагончиков. Неяркий свет со стен и колонн струился к белому потолку и, отражаясь от него, мягко заливал помещение.

— Да-а, — произнес Игорек. — Что-то не кажется мне, что так уж никто об этом не знает.

Мария молчала, остро ощущая себя в Испании. Сделав шаг к противоположной стене, она коснулась пальцами своего лба и далее призадумалась. В конце концов она перекрестилась дважды: вначале справа налево, затем в обратную сторону.

— Ты же понимаешь, — пробормотала она, обращаясь к Спасителю. — Ты простишь.

— Эй, — спохватился Игорь, — нужно закрепить вагонетку, да поживее.

— Зачем?

— Ты не понимаешь зачем?

Мария посмотрела на него и пожала плечами.

— Если сейчас мы отпустим ее, — объяснил Игорь, — она покатается взад-вперед, а потом встанет где-то посередине. Да не где-то, а в точке высшей скорости… А вдруг когда-нибудь… кто-нибудь типа нас, с другой станции…

Мария вздрогнула, вообразив эту картину.

— Ты прав. Но как же ее закрепить?

— Подержи ее, — попросил Игорь. — Я найду.

Мария вернулась в туннель, показавшийся необычайно узким, вновь враждебным, чужим; вагонетка уже успела откатиться метров на десять. Мария едва ли не с трудом заставила себя снова зайти вглубь туннеля, настигла беглянку, с внутренним облегчением подкатила ее назад.

Игорь тем временем показался из-за портрета, волоча за собой по мраморному полу что-то изрядно тяжелое. Это был большой бронзовый крест на кубическом каменном постаменте. Мария нахмурилась.

— Что ты хочешь сделать? — спросила она.

— Подпереть сзади, — сказал царевич.

— Другого ничего не нашел?

— Это очень надежно, — сказал царевич. — Ты думаешь, я разорил храм? Не беспокойся; он из поезда.

Вдвоем они перенесли крест вдоль вагонетки и поставили сразу за ней между рельсами. Мария слегка катнула вагонетку назад, испытывая прочность заслона. Вагонетка достигла бортом креста и толкнула его. Крест накренился. Нижняя часть вагонетки мертво уперлась в приподнявшийся каменный куб.

— Ты видишь, — сказал Игорь.

— Да, — признала Мария. — Это хорошо: пусть стоит здесь и ограждает от нечистой силы, если попытается проникнуть с той стороны.

Они опять, на сей раз окончательно, вышли из туннеля и пересекли зал. Из зала вел единственный ход; туда-то они и пошли. Вначале они шли по длинному коридору. Затем поднялись по нескольким лестничным пролетам. На верхней площадки этой лестницы они уперлись в обычную деревянную дверь со старым английским замком.

Игорь повернул рукоять замка, и дверь отворилась.

— Если мы выйдем, — сказала Мария, — она захлопнется. Назад пути нет.

Игорь посмотрел на нее с удивлением.

— Куда назад?

— Это я так, — смутилась Марина.

— Пошли, — сказал он, слегка подтолкнул ее к выходу и захлопнул за ними дверь.

Они взобрались по небольшой лесенке, подняли над собой нетяжелую крышку и вылезли наверх, как из погреба, затем толкнули еще одну дверь, шагнули вперед и очутились в необыкновенном пространстве. Они будто оказались внутри гигантской, каменной, поставленной вертикально трубы. Они стояли в самом ее основании; другой конец трубы терялся в недостижимой выси. Труба была дырчатой, словно флейта; там и сям рассветное солнце запускало вовнутрь камня веселые лучи, заставляя его оживать и наполняя добротой и легкостью. Винтовая лестница лепилась к внутренним стенкам трубы, кое-где заслоняя лучи, а в иных местах отражая их, преломляя, рассеивая, превращая в мельчайшие радужные блики.