Испанский поход - [92]

Движение вновь затормозилось, а вскоре и вообще забуксовало, когда двадцатая хилиархия добралась до места другого прорыва вблизи ворот. Здесь римляне уже владели стеной и даже успели развернуть в обратную сторону несколько карфагенских баллист.

– Вперед! – орал Федор, приходя в еще большую ярость, когда на его колонну начали сыпаться ядра, превращая людей в кровавую кашу. Бросившись на оказавшегося перед ним легионера, он с такой силой рубанул его по шее, что едва не снес тому голову одним ударом.

Вдохновленные примером командира солдаты утроили натиск и опрокинули одну за другой три шеренги красных щитов, вновь приблизившись к свободному пространству, что виднелось уже перед самыми воротам.

Но дело решила неожиданно подоспевшая помощь. Сначала Федор увидел летящие в небе дротики, которые обрушились на тыл римской пехоты, обошедшей его уже и со стороны лагеря. А затем увидел и самих чернокожих всадников, прискакавших к нему на выручку из лагеря. Легковооруженные нумидийцы стремительной лавиной обрушились на римлян, смешав их тылы и заставив половину солдат обернуться вспять. Нумидийцы накатывались и откатывались на них, словно волны прибоя, до тех пор пока римляне не ослабили натиск, вынужденные перейти от наступления к обороне. Несколько отрядов прорвались к захваченной стене и осыпали дротиками разрозненные римские части, пытавшиеся закрепиться на подступах.

Но окончательный удар нанес отряд тяжелой кавалерии, показавшийся из ворот Тарракона. Сотня испанских всадников обрушилась на атаковавших Федора римлян и смяла их последние шеренги, отделявшие отряд от свободного пространства.

Оказавшись на свободе, хилиархия быстро преодолела оставшееся расстояние до ворот, миновала ров с водой по опущенному мосту и вошла в город. Сдерживать натиск ошеломленных контратакой, но не уничтоженных римлян, которые быстро приходили в себя, Чайка предоставил кавалерии. Впрочем, когда последние спейры вошли в город, вслед за ними в открытые ворота влетели испанские всадники, так вовремя пришедшие на помощь. Нумидийцы же, видимо, возвратились в лагерь.

Федор еще не успел пересчитать потери и рассмотреть командира испанцев, чтобы поблагодарить, как рядом с ним уже возник, словно из-под земли, Балезор.

– Офир требует тебя немедленно в штаб! – сообщил он. – А твоих солдат приказано немедленно выставить на стены, римляне уже пошли на приступ у гавани, преодолев наш ров.

– Как это кстати, – недобро ухмыльнулся Федор, сплевывая хрустевший на зубах песок и поглядывая в розовое от первых лучей солнца небо. – Урбал, принимай командование.

Добираясь в сопровождении Балезора и десятка пехотинцев, которых он прихватил на всякий случай, до штаба, располагавшегося в нижней части города, почти у самой гавани, Федор не раз слышал дикие крики, раздававшиеся с близлежащих стен. Несколько раз над его головой пролетали ядра.

– Как им удалось преодолеть ров, – спрашивал удивленный Федор, невольно пригибая голову при каждом попадании ядра в стену и стараясь не отставать от Балезора, – ведь он же довольно широкий? Его не засыпать за одну ночь.

– За ночь они перетащили с берега моря по земле целых четыре монеры [14] и спустили их во время суматохи в ров, – пояснил Балезор, сворачивая за угол, где им повстречался отряд всадников, проскакавших в сторону ворот, – сразу после начала штурма на твоем фланге. Так у них появились два отличных моста, по которым они смогли подтянуть лестницы и начать штурм здесь. Один, правда, мы уже сожгли.

– А почему вы не сожгли его сразу, – уточнил Федор, – пока корабли еще тащили к берегу?

– Поздно заметили, – отмахнулся Балезор, направляясь к воротам сквозь охрану, узнавшую его. – Офир считал, что ров почти невозможно преодолеть. Да никто не мог и представить, что Сципион придумает такое. Сначала наши баллисты не могли их достать, а когда корабли уже были на воде, под стенами, баллисты стали давать перелет.

– Однако этот Сципион не даст нам покоя, – подумал Федор, невольно вспоминая всевозможные конструкции Архимеда, дававшие возможность атаковать врага и на дальнем и на ближнем расстоянии, – сюда бы хоть часть моего осадного обоза из Сиракуз. Хоть одну гигантскую катапульту Архимеда. Вот тогда бы Сципион у меня узнал, что такое артиллерия.

– О чем это ты? – не понял Балезор, никогда не видевший работу орудий Архимеда в действии. – У нас отличные баллисты.

– Да так, – отмахнулся Чайка, – не бери в голову. Мы римлян отобьем в любом случае.

В штабе царила привычная для Федора, не раз бывавшего в таких местах, суматоха. Появлялись с новыми сведениями о положении дел и уносились быстрее ветра, получив новый приказ, гонцы.

Когда Федор и Балезор поднялись на второй этаж и, войдя в зал, приблизились к столу, на котором была разложена карта городских укреплений, Офир поднял свое скуластое лицо.

– Сколько людей осталось в твоей хилиархии? – спросил он, не тратя время на любезности.

Но Федор не обиделся, Офир свое дело знал и зря людей на смерть не посылал. В этом Чайка уже убедился. Ведь это по его приказу испанская конница помогла отступавшей хилиархии пробиться из окружения.