Испанский поход - [54]

Главный удар пришелся чуть левее того места, где стояли сам Федор, Урбал и Летис. Некоторое время пехотинцы и римляне сражались без их участия, но вскоре драка дошла и сюда. Врубившись с криками ярости в шеренги африканцев, римляне рвались на мост, оттесняя конями дрогнувших от такого мощного удара пехотинцев.

– Не отступать! – орал Чайка, поднимая повыше щит, чтобы успеть отразить удар римского всадника, который скакал прямо к нему, вознамерившись убить командира. – Атаковать с фланга!

В этот момент катафрактарий, свалив конем ближнего пехотинца, подскочил к Федору и нанес удар своим длинным мечом. Но Чайка был готов. Он отбил удар и нанес в ответ свой, слегка промахнувшись. Фальката лишь оцарапала бок всадника, защищенного кирасой, пройдя мимо.

– Смерть пунийцам! – в ярости заорал римский всадник.

Федор увидел занесенный над собой меч, готовый обрушиться ему на голову, и перекошенное от злобы лицо, стянутое нащечниками.

– Да здравствует Сципион!

– Ну уж нет, – крикнул он в ответ по-латыни, – твой консул переправится через эту реку только мертвым!

И, присев, нанес новый мощный удар снизу вверх. Клинок опять отскочил от кирасы. Доспехи римлянина были хорошо сделаны. Федор оценил это сразу, но отступать он не привык. Всадник покачнулся от удара, едва удержавшись, и довершил-таки начатое, – на голову Чайки обрушился меч. Федор едва увел чуть в сторону удар своим щитом, расколовшимся сверху. Но катафрактарий вложил всю силу в этот удар, и острие меча задело-таки по плечу, почти разрубив наплечник, но не достав до тела. Превозмогая боль, Федор, отбросив щит в сторону, нырнул под коня и, перекувыркнувшись, оказался с другой стороны. Всадив свое оружие в бок римлянину, он отскочил на шаг, чтобы не попасть под удар другого всадника, проскакавшего мимо. И на этот раз ярость утроила его силы. Федор пробил доспехи, угодив в сочленение, и клинок поразил врага. Катафрактарий согнулся, выронив меч, упал с коня под ноги Федору, а тот добил поверженного всадника коротким ударом в шею.

Не успел он разогнуться, как еще один римлянин налетел на него сзади из темноты. Но друг успел его предупредить.

– Федор! – крикнул Урбал, только что разделавшийся со своим противником. – Сзади!

Федор отпрыгнул в сторону, и меч просвистел над самой головой, срубив лишь несколько перьев со шлема. Катафрактарий проскакал еще метров пять и вдруг упал, схватившись за голову. Чайка, собравшийся метнуть в него вытащенный кинжал, остановился в изумлении. Летис оказался проворнее. Когда Федор подбежал к поверженному всаднику, чтобы добить, тот был уже мертв. Из глаза римлянина торчала рукоять длинного кинжала.

Осмотревшись, Чайка понял, что бой почти закончен. Они выиграли, правда дорогой ценой. Находившиеся на острие атаки римляне с ходу пробились на мост и даже на какое-то время оттеснили с него африканцев, но затем их разделили атакой с флангов и разбили по частям. Те, кто остался сзади, а их было не больше сорока человек, ускакали в ночь, поняв, что карфагенян не удастся выбить с моста. А еще человек двадцать, попав в окружение, яростно отбивались на мосту, пытаясь вырваться из окружения. Но вскоре все были уничтожены.

Глава двенадцатая Почти дома

Едва отчалив от берега и проплыв вдоль него с полкилометра на небольшом удалении, корабли Ларина, считавшего себя уже в безопасности, неожиданно вновь подверглись нападению.

Когда злополучная стоянка осталась позади, они поравнялись с выдававшимся вперед мысом, где рос густой лес, и там вновь показались гетские всадники в блестящих доспехах.

Ларин, наблюдавший с кормы за тем, как выстраивается в кильватер его караван, груженный разобранными баллистами, вдруг услышал знакомый свист и едва успел пригнуться, как над головой пролетела стрела. Потом еще одна и еще, а рядом послышались стоны.

Стоявшие у борта рядом с адмиралом двое скифов, убитые шальными стрелами, обрушились в воду, выронив луки. А Леха, сначала слегка присевший от неожиданности, чтобы укрыться за ограждением, увидев смерть своих людей, в ярости встал в полный рост.

– Ответить немедленно! – заорал Леха, увидев, как свалился на палубу сотник Инисмей, получив стрелу в плечо.

Тотчас вдоль борта выстроились человек двадцать скифов, которые, натянув тетиву, стали выцеливать гарцевавших между деревьями гетских всадников. Волна за волной стрелы стали накрывать их. Вскоре на глазах адмирала несколько человек свалились с коней, пораженные точными выстрелами. Ответный «огонь» с берега поутих.

– Молодцы! – заорал Леха, даже подпрыгивая на своем месте от радости, позабыв про еще не зажившую ногу. – Вали всех, кто осмелится показаться на берегу.

Его лучники смогли поразить еще пятерых, до тех пор пока корабль не удалился от мыса слишком далеко и стрелы перестали доставать до берега. Зато его место заняла следовавшая за флагманом бирема, и оставшиеся геты вновь вступили в перестрелку с лучниками скифов, продолжавшими перемещаться по берегу.

– Эх, жаль, не могу поставить парочку баллист на палубу, места маловато, – сокрушался адмирал, призывая в свидетели Токсара, – вот они бы у меня тогда получили по первое число. Я бы им показал, что такое скифская артиллерия, ни одного дерева на берегу бы не осталось. А ты, Токсар, и сам бы стариной тряхнул. Помнишь, как мы греков под Херсонесом топили?