Испанский поход - [15]

– Догнать их! – закричал де Пейн, но де Бриен с Джеральдом и без того уже преследовали убегавших.

Фридерик де Бриен настиг одного из них, и, не останавливая коня, на скаку схватил беглеца могучей правой рукой за воротник и оторвал бегущего человека от земли.

– Один попался! – крикнул де Бриен командиру, перекидывая через седло пойманное им существо. Существо это дико визжало и неистово брыкалось, но хватка рыцаря была железной.

Джеральд продолжал преследовать остальных. Гуго приказал де Бриену остановиться, и они вместе вернулись к костру. Неожиданное по своей мерзости зрелище открылось им. Над костерком, подвешенная на длинной палке, жарилась человеческая нога, а вокруг повсюду валялись обглоданные кости людей.

– Людоеды, – произнес де Бриен страшное слово и, схватив в охапку своего пленника, швырнул его на землю брезгливым жестом. Лохмотья, покрывающие длинноволосое существо, при падении задрались, обнажив его снизу до самого живота, и де Бриен увидел, что поймал женщину с длинными стройными ногами.

– Ведьма, это же ведьма! – заорал он, выхватывая меч и замахиваясь.

– Остановитесь, мессир Фридерик! Что вы делаете? Христианские рыцари не бьют лежачего, тем более женщину! – воскликнул Гуго, спрыгнув с лошади, и встав между распростертой на земле женщиной и разгневанным рыцарем.

– Что, командир, понравилось то, что у нее между ног? Тем более ее надо убить, а иначе, глядишь, соблазнит и заколдует половину отряда! – кричал бургундец.

– Мы допросим ее. А уж потом решим, что с ней делать. Думаю, брат Адамус сможет справиться с ее колдовством, – сказал Гуго де Пейн.

– Я не стану сейчас спорить с тобой, командир, но мое мнение ты уже слышал: ведьмы должны уничтожаться раньше, чем начнется их ворожба, иначе быть беде, – проговорил де Бриен, но все же убрал меч в ножны.

– Я не ведьма, пощадите меня, добрые люди, – неожиданно подала голос пленная. Она прикрыла наготу лохмотьями, отбросила на спину длинные черные волосы и умоляюще смотрела на рыцарей. Это была молодая девица. Грязная и оборванная, с перепачканным лицом, но, если ее привести в порядок, помыть и одеть, можно было бы сказать, что она довольно хороша собой.

– А кто же ты? – спросил де Пейн пойманную.

– Я Амелия, дочь старосты Дронга, – назвалась девушка.

– Откуда ты родом? – спросил рыцарь.

– Я родилась здесь. До войны тут было большое село, – сказала молодая селянка.

– А кто те люди, что сидели вместе с тобой у костра? – спросил Гуго.

– Они деревенские жители, – ответила девушка.

– В вашей деревне принято совершать убийства и есть подобных себе? Вы язычники? – продолжал допрос Гуго.

– Мы не совершали убийств. Мы не язычники. Мы христиане. Мы добрые католики, – произнесла несчастная.

– Что? Что она такое говорит? Как могут добрые христиане есть людей? – вскричал де Бриен.

– Когда нашу деревню и все другие деревни в округе сожгли, и стало нечего есть, отец Вилентий разрешил нам есть мертвых, чтобы самим не умереть с голоду, – поведала оборвашка.

– Кто такой этот отец Вилентий? Где он сейчас? – спросил Гуго.

– Он священник, – ответила Амелия и пояснила: – Когда эта церковь была цела, он вел в ней службы. Но он позавчера умер, и мы его тоже начали есть. Он так и завещал нам перед смертью: как умрет, так сразу его и съесть, чтобы не испортился. Вот на этом вертеле его нога, мы коптили ее впрок. Кажется, это все, что от него осталось. Мы были очень голодными: почти месяц питались только отваром из коры да двух ворон поймали. Поверьте, мы ели только мертвых и не причиняли никакого вреда живым.

– Что за вздор она несет, командир? Разве может священник разрешить подобное? – вмешался де Бриен.

– Не знаю, Фридерик, но мне почему-то не кажется, что она врет, – проговорил де Пейн.

– Ну вот, командир. Ведьма уже заколдовала тебя, – пробормотал бургундец.

– Она не ведьма и говорит правду, эти пожиратели мертвых – просто несчастные люди, – сказал неожиданно выехавший из-за развалин церкви брат Адамус.

– Вот. И монаха тоже заколдовали. Но ничего, отродье дьявола! Я, видно, не поддаюсь твоим чарам, и сейчас ты ответишь за все! – с этими словами бургундец снова выхватил меч, и глаза его от ярости налились кровью.

– Помогите! Режут! – завизжала девица, увидев занесенный над собой меч, и бросилась в ноги де Пейну. И тому ничего не оставалось делать, как только подставить под летящий уже вниз клинок бургундца свой меч. Сталь громко звякнула, и меч де Бриена, отклонившись, прошел мимо, никого не задев.

– Именем Господа, немедленно прекратите, мессир Фридерик! – прикрикнул на рыцаря брат Адамус. Но, разошедшегося бургундца уже было трудно остановить. Он снова начал замахиваться мечом, приговаривая:

– Сейчас, сейчас, вы все получите у меня!

– Что это с ним? – спросил де Пейн брата Адамуса, с трудом отбивая мощный удар.

– Я остановлю его. Не хотелось бы нарушать равновесие и колыхать тончайшее пламя, но, боюсь, другого выхода нет, – сказал монах. И третьего удара Бургундца не последовало. Адамус поднял правую руку с пастушеским посохом и тихо произнес нечто, напоминающее тарабарщину.

Фридерик де Бриен покачнулся и, все еще сжимая меч, неожиданно начал валиться с седла. Если бы де Пейн вовремя не подставил плечо и не поддержал рыцаря, могучее тело бургундца могло пострадать от падения с лошади. Но все обошлось, если не считать того, что, пытаясь поймать падающий меч де Бриена, Гуго случайно порезал себе ладонь левой руки.