Искусство - [5]

И это еще не все. Самое страшное для нас кроется в другом, в том, что человечество, в отличие от муравейника, одно-одинешенько в доступном нам мире. Муравейник находится в объятиях природы, развивающейся по данным Вселенной законам, и все в нем подчинено цели наиболее полно соответствовать ставящимся природой задачам. Источник существования муравейника – во внешней среде, в нем нет места не обусловленным требованиями природы действиям и связям. Он идет в ногу с планетой и космосом. Его вибрации в высшей степени соответствуют вибрации самой Вселенной. Не соответствует – муравейник гибнет, продолжают жить другие муравейники. Страшная трагедия для муравьев этого муравейника, невелика беда для вида и хранимых им достижений.

А вот человечество – одно. Мы присутствуем при терминальной фазе его эволюции – глобализации, после которой в нем уже начнут доминировать те самые муравьиные тенденции во всей их жесткости. А человечество давно оторвано от природы, хотя его цели по-прежнему сводятся к бесконечной самостимуляции цепей биологической мотивации.

Как скоро природа задаст виду homo sapiens новый вопрос? Сумеет ли вид ответить на него или проморгает и падет жертвой обыденной несчастливой случайности, просто не заметив, что вымирает?

Возможно, будет отход, оттепель. В истории не так уж мало примеров, когда под давлением соседей рушились дошедшие до абсурда сообщества, дичая, откатываясь назад, давая возможность духу людей воскреснуть, найти новое, сделать шаг вперед. Но одно внушает серьезные опасения – чем дальше, тем меньше тех самых «соседей», а инопланетяне-конкуренты что-то не спешат заглянуть в наш забытый богом галактический угол. Так что вероятность оттепели невелика. Да и потери при такой кризисной «оттепели» слишком велики.

Следует признать, что недалек тот момент, когда социум окончательно восторжествует над человеком. И соответственно, возрастет его уязвимость.

Подчеркнем, что социализация как способ видового выживания сама по себе подразумевает преодоление индивидуального в пользу общей выгоды. Это звучит терпимо. В принципе, человек привык переносить те или иные лишения ради дальнейшей выгоды – до определенного предела. Ровно до того, когда это стеснение приносит ему преимущества по сравнению с одиночным выживанием, когда есть очевидная выгода.

И этот же предел является пределом целесообразности социализации для индивидуального существа.

Насколько мы к нему близки? Судить вам, уважаемые читатели. Я только показываю неотвратимые тенденции.

Впрочем, мы еще не коснулись обнаруженной нами особенности человеческого сообщества – того, что оно развивается в условиях уже преодоленного барьера окружающей среды, отсутствия актуальной эволюционной цели, поставленной природой, – в сочетании с тем, что социум направлен в свою бесцельность могучим человеческим разумом. Он становится тоталитарным потребительским социумом. Игру в перераспределение направляет разум. Использование одних людей другими как ресурса направляет разум. Он использует себя согласно мотивам когда-то актуальных биологических целей.

При наличии такой цели – да, это можно было бы считать кооперацией. Все человечество так или иначе потрудилось, чтобы остановить чуму и оспу, которые когда-то угрожали всем и каждому. Кровь человечества – добровольный обмен, торговля. Раковая опухоль человечества – поставленное на поток и поднятое на знамена стремление силой откусить побольше от каждого достижения… бесцельное, пищевое стремление. При отсутствии конечной цели, при невозможности измерить благо действия такое использование людей ради построения очередного «светлого будущего», увы, стоит назвать паразитизмом.

В чем смысл социального перераспределения ради перераспределения? Только в том, чтобы любое достижение использовать не во благо индивидуума, а во благо потребительского социума. Наиболее полно накормить потребительские социальные механизмы. Силой отобрать и накормить. Есть? Дай мне кусок, а то долбану. Что-то получил? Отдай дальше, а то худо будет. У тебя что-то появилось? Отдай дальше, а то потеряешь больше. Потребительский социум превращается в самодостаточные связи, цепи взаимовымогательства, которые всего лишь используют отдельных людей, но до них самих ему нет дела. Он теряет свою экзистенциальную ценность для отдельного человека – и одновременно превращается в самоценность.

Куда ведет этот путь – в конечном приближении?

К полному ограничению индивидуальности, к выстругиванию каждой души по лекалу, смысл которого – в сохранении этого самого лекала. И самое обидное то, что благодаря индивидуальной гонке разумных существ за перераспределением этот процесс направляем тем же самым разумом.

Что дальше? Только усложнение требований, возрастание давления, намеренное затруднение самых простых вещей ради торжества бесцельного перераспределения. Возникновение препятствий для достижений не со стороны мира, а со стороны людей, которые просто по правилам социальной игры могут помешать этому достижению.

О справедливости сказанного может судить всякий, кому пришлось строить себе дом, пусть даже на собственной земле. Постройка не беда в сравнении с межеванием, разрешением, проектом, сдачей, получением документов, уплатой налогов, да и подчас куда дешевле…