Искусство убивать. Расследует миссис Кристи - [19]

Когда мы отправились на север с вокзала Кингс-Кросс, я испытала странное ощущение освобождения. Я больше не была ни миссис Кристи, ни даже прежней, ничем не примечательной Агатой Миллер. Я стала кем-то другим.

Накануне, во мраке автомобильного салона, мне было присвоено новое имя. Сначала я испугалась, была потрясена. Требование Кёрса показалось мне чрезмерно жестоким, но, когда я начала протестовать и сказала, что никак не могу согласиться на это, он не стал слушать меня. Вокруг автомобиля свистел ветер, и казалось, что меня сейчас закружит смерч.

– Мне все равно, какое имя вы выберете, – сказал Кёрс, – но что касается фамилии, вы должны зарегистрироваться в гостинице именно как миссис Нил.

– Но почему «Нил»? – Я с трудом произнесла это имя. – Ведь любая фамилия подойдет.

– Да, но я думаю, что эта будет для вас лучше всего.

– Лучше всего для меня? – выдавила я. – Что хорошего может быть для меня в этом имени?

– Оно может подстегнуть ваше воображение – вы должны это понимать. Уверен, под маской мисс Нил вам будет легче выполнить свою задачу.

Должна признаться, я не раз воображала, что было бы, если бы любовница Арчи умерла. Я даже думала о том, как я могла бы убить ее. Логичнее всего было бы отравление. Какой-нибудь укол или питье, вызывающее быструю, хотя и не безболезненную, смерть. Яд, наличие которого в организме невозможно установить. Смерть мисс Нил представлялась мне очень живо. Но вообразить убийцей себя было труднее.

– Вы хотите, чтобы убийство связали с мисс Нил и стали подозревать ее?

Кёрс засмеялся, и салон наполнился запахом его дыхания.

– Надо же! Какие дикие идеи рождаются в вашей голове! Я до этого не додумался.

– А зачем тогда это имя?

– Мне просто казалось, что оно придаст вам некоторый… шарм, что ли, которого вам не хватало в последнее время.

Я не на шутку разозлилась на этого подонка. Он что, воображает, будто знает обо мне буквально все? Но, к сожалению, в данном случае он был прав. Я пренебрегала Арчи, не поддерживала его, когда он во мне нуждался, ограничивалась мимолетным поцелуем в щеку или в лоб, когда он хотел большего. Но все это было сугубо личным делом, и я не собиралась обсуждать его с первым встречным, тем более с этим негодяем.

– Вам нравится мучить людей – да, мистер Кёрс?

– Ну, в этом мы с вами схожи.

– С какой стати…

– Я знаю, что творится у вас в голове, миссис Кристи. Вы притворяетесь белой и пушистой, обманутой женой и страдалицей, но не говорите мне, что не желали мисс Нил медленной и мучительной смерти.

Я покраснела в темноте и хотела возразить, что фантазия имеет мало общего с действительностью и подобные мысли я допускала лишь для того, чтобы немного успокоиться.

– Ну да, как я и полагал, – не дождавшись ответа, продолжил он. – А знаете, миссис Кристи, у меня есть одна идея, и я поставил бы крупную сумму на то, что она верна.

– Какая идея?

– Если бы вы не выпускали пар в своих романах, где полно убийств, отравлений и коварных предательств, то, вероятно, не устояли бы перед искушением совершить какое-нибудь одиозное преступление в жизни.

– Никогда не слышала ничего более смехотворного. Если я зарабатываю тем, что пишу о преступлениях и их расследовании, то это ни в коей мере не значит, что я сама могла бы совершить одно из них.

– А вот посмотрим, – улыбнулся Кёрс. – Это будет весьма любопытный эксперимент, и я, возможно, напишу о нем когда-нибудь статью.

– Я сижу тут вместе с вами, мистер Кёрс, только из-за того, что вы угрожаете моей семье. Никакой другой причины нет. Если вы причисляете меня к криминальным элементам, то вынуждена вас разочаровать. Я считаю, что жизнь человека священна и нет большего зла, чем прервать земное существование другого.

– Очень благородное утверждение.

– И оно истинное, мистер Кёрс. Истинное.

Он запустил руку в бороду, и этот шорох вызвал у меня настолько неприятные ощущения, что я готова была завопить.

– Ну, думаю, пора трогаться, – сказал Кёрс. – Но сначала я должен что-то сделать с вашим запястьем. Оно, похоже, кровоточит.

– Не надо, не беспокойтесь.

Я попыталась остановить его, но он меня не слушал. Закрыв глаза, я почувствовала прикосновение на удивление мягких пальцев, затем услышала, как Кёрс открывает свою аптечку и режет ножницами бинт.

– Сейчас немного пощиплет, – сказал он, достав вату и промывая ранку перекисью водорода. – Царапина поверхностная, но можно подхватить инфекцию, а это нам ни к чему.

Жжение в руке явилось для меня своего рода облегчением.

– Куда вы хотите меня везти? – спросила я сквозь зубы.

– В Лондон, – ответил он, закончив обрабатывать ранку. – Я снял для вас меблированные комнаты, где вы сможете отдохнуть. Не волнуйтесь, ничего с вами не случится. Ну вот, как теперь ваша рука – стало лучше?

Кёрс завез меня в район между станциями метро «Виктория» и «Пимлико», в обветшалый многоквартирный дом неподалеку от Воксхолл-Бридж-роуд. До универмага «Арми энд нейви сторз» было всего десять минут ходьбы, но район выглядел запущенно и убого. Ничего похожего на Илинг, где жила мама. Кёрс снял для меня маленькую сырую квартирку. В холодной спальне стояла железная кровать, чей жуткий вид я пыталась компенсировать воспоминаниями о том, как любила в детстве забираться по утрам в огромную бабушкину кровать красного дерева, с пологом на четырех столбиках. Но прежде всего бабушка вспоминалась мне в саду, где она с достоинством ухаживала за розами. По ее словам, секрет пышного цветения роз заключался в том, что она подкармливала их содержимым ночного горшка. Это ужасно смешило меня. Я также очень любила игру, называвшуюся «цыпленок от мистера Уайтли». Я изображала цыпленка, а бабушка обсуждала с воображаемым продавцом, каким образом меня лучше приготовить на обед. Я вопила и пищала, когда она говорила, что хочет поджарить меня на вертеле, и точила разделочный нож, чтобы нарезать меня на небольшие аппетитные кусочки. Теперь мне это не казалось таким забавным, как тогда.