Искусство спора - [5]

4. Надо стараться всячески, чтобы антитезис (а, следовательно, и тезис) были возможно проще и выражены короче. Во всяком случае, промахом является составной антитезис, состоящий сразу из двух и более мыслей. Например, тезис: данный проступок подходит под статью одиннадцатую, антитезис: нет, он не подходит под нее, а подходит под статью двенадцатую. Тут в антитезисе две мысли; намечаются два пункта разногласия, причем, если мы начнем с доказательства первой мысли, нужно еще добавочное доказательство для второй и т.д.

В общем, составные антитезисы (как и тезисы) влекут множество неудобств, вносят обычно в спор крайнюю запутанность, сбивчивость, неопределенность. Поэтому, встретившись с ними, необходимо сейчас же расчленить их на составные элементарные суждения и рассматривать каждый пункт разногласия отдельно.

Установка и выбор пунктов разногласия — чрезвычайно важная часть в споре. В важных спорах их нужно производить особенно тщательно и с полным сознанием того, что делаем. Важность их возрастает вместе с важностью спора.

Если пункт разногласия не установлен или даже если установлен, но составной, сложный пункт разногласия, спор ведется часто положительно «в слепую». Неправильный выбор пункта разногласия тоже может решить судьбу всего спора, как это бывает иногда, например, в судебных процессах.

Точно также важно в случае спора из-за мысли помнить вполне точно и отчетливо не только тезис спора, но и антитезис его, и никогда не упускать из виду, что таковой существует. Это не только помогает отчетливости спора, но и дает возможность легко отразить некоторые ошибочные нападения на тезис, и, когда противник тезиса «упускает из рук нападение», переходить самому в «контратаку».

Глава 4. Спор из-за доказательства

Отличие спора за мысль и за доказательство. Начало спора из-за доказательства. Антитезис в этом виде спора. Сочетание одних видов спора. Кто выбирает форму споров?

1. Однако, далеко не всякий спор есть спор из-за мысли, точнее из-за истинности мысли. Очень часто мы вовсе не касаемся прямо вопроса об истинности мысли или ее ложности, но нас интересует, как обосновывает или как опровергает ее противник. Насколько правильны его доказательства? — Иначе сказать, часто задача спора не опровергнуть или оправдать какую-нибудь мысль, а только показать, что она не доказана противником, не оправдана или не опровергнута им. Следовательно, в то время, как

1) в результате удачного спора из-за истинности мысли мы приходим к выводу: эта мысль — истина или эта мысль ошибочна.

2) в результате удачного спора из-за доказательства мысли получаем вывод: эта мысль не оправдана нашими противниками или эта мысль не опровергнута нашими противниками. Различие в задачах спора здесь огромное.

Ведь если противник опровергнул наше доказательство тезиса, одно это еще вовсе не значит, что наш тезис ложен. Просто, мы, может быть, не сумели его доказать. Это бывает в спорах и вообще при доказательствах нередко. Учитель может легко сокрушить доказательство Пифагоровой теоремы, изобретенное гимназистом «по вдохновению» в грозный час у классной доски. Но теорема Пифагора от этого ничуть не поколеблется. Учитель поставит «кол» за неуменье доказать ее, а ученик, может быть, ознакомится с «настоящим» доказательством и только. Точно так же если противник опровергает нашу мысль, но неудачно, и мы разбили его опровержение в пух и прах, одно это еще не значит, что тезис наш истинен. Может быть, наш тезис совершенно ошибочен, да противник то не умеет опровергнуть. Такие случаи бывают нередко. Поэтому, неудачное доказательство, взятое само по себе, означает только, что человек не сумел оправдать или опровергнуть тезис, а истинности или ложности тезиса не касается вовсе.

Для того, чтобы оправдать или опровергнуть тезис, всегда нужно еще особое, специальное доказательство его истины или ошибочности [2].

2. Нарушение этого правила происходит, однако, в спорах на каждом шагу. Опровергли доказательство и думают, что этим одним уже разбили и тезис. Разбили опровержение противника против своего тезиса и думают, что доказали истинность тезиса и т.п. Например, защитник на суде разбирает доводы обвинения… Прямой и правильный вывод из этого один «обвинение не доказано», но он делает иной раз вывод: тезис обвинения («подсудимый виновен») ошибочен. Иначе сказать, подсудимый не виновен. Практически это, конечно, особого значения не имеет, потому что подсудимый должен быть оправдан и в том и в другом случае — и за недоказанностью обвинения, и по признанной невиновности. Но логически — это грубый промах.

Спор из-за доказательства и начинается иначе, чем спор из-за мысли. Если доказательство приведено уже противником, мы прямо нападаем на него, не касаясь тезиса. Если же противник только высказал мысль, не доказав ее, а мы почему-либо не желаем нападать на саму эту мысль, а предпочитаем проверить ее основания, то мы «требуем доказательства» ее. Например, кто-нибудь сказал: «этот больной не выживет». Если мы не желаем пускаться в трудное иногда опровержение этой мысли, то спрашиваем собеседника: «почему вы так думаете?» Он обыкновенно проводит свои доказательства. Мы опровергаем их и, если это удалось, приходим к выводу, что мысль эта не доказана, и тем удовлетворяемся.